Детектор лжи вранья не показал. Выключать его не станем,посмотрим, что дальше.

– Тогда – какое место? Какие города есть поблизости?Это Крон или Тоурант? – напомнил о себе охранитель Рошаль.

– Эту землю люди называют Тоурантом. Я знаю поблизостивсего один город. Каутэн. Такое слово я слышала от людей. И еще много деревень.Но в них сейчас никого не осталось.

– Ваши слопали? – деликатно поинтересовался Рошаль.

– Люди уходят в Каутэн. Там строят большие лодки.

– Как далеко до Каутэна? – спросил Сварог.

– Вы, люди, измеряете расстояние в каких-то кабелотах.Я никак не могу понять, сколько это. Вашим шагом до города дойдете к восходувторого дня.

– А зачем ты следила за нами? – Как и присталоопытному дознавателю, Рошаль круто менял течение беседы. – Сожрать хотела?

– Нет.

И молчал, молчал Сварогов детектор лжи.

– Чуба-Ху, – сказал Сварог, – ты не ушла,когда тебя заметили. Ты что-то хочешь от нас?

– В этих местах очень опасно. Я могу помочь вам выйтиотсюда. Я чувствую то, что вы не можете почувствовать.

– Ну это-то точно! – хмыкнул Рошаль.

– А взамен? – Сварог все еще сжимал в ладони шаур,но теперь метатель звездочек уже стал ему казаться лишней деталью.

– Что я могу просить взамен? – она пожалаплечами. – К людям вы меня с собой не возьмете. Не возьмете и в большуюлодку, на которой уплывете к новой земле. О чем мне просить? Сейчас я не хочуоставаться одна, вот и все. Сколько можно быть одной! Отсюда ушли даже всезвери. Они спасаются, уходя туда, – Чуба-Ху махнула рукой на куз. –Вместо них появляются другие – похожие на меня, но… другие. Чистое порождениеЗла. Они против всех, даже тех, кого люди привыкли называть нежитью. А оттуда, –она показала на бисту,[15] – идет волна. Но бежать от нее нетсмысла. Смерть везде ждет точно такая же, как и здесь.

«И что прикажете?» – спросил сам себя Сварог. Ему дажетруднее, чем остальным, потому что он уже видел ее второй облик. Но кто сказал,что оборотень хочет жить меньше человека? И какие бы кровожадные мысли нишевелились в ее черноволосой головке, ей гораздо выгоднее не кусать людей, апомогать им, надеясь заслужить в награду вызволение с Атара. Поэтому она вполнеискренне надеется, что ее не бросят. А на что ей еще надеяться, спрашивается? Идля того, чтобы ее вытащили с Атара, она будет стараться изо всех сил. Из шкурывон лезть – в данном случае во всех смыслах. Правда, если она кем-то подослана…Уж что-то больно в лоб, уж больно топорно подсылать оборотня, с которым и вразговор вряд ли вступят.

«Или уж чересчур ювелирная работа, не так ли? –прошептала часть сознания Сварога, ответственная за пессимизм и скепсис. –Ведь все-таки вступили в разговор… А если каждая встречная-поперечная нечистаясила начнет набиваться в команду, вы их всех зачислите, мастер Сварог?»

– Чуба-Ху, здесь есть поблизости ручей?

– Рядом. У Пьяного камня.

– Тогда приказ по роте такой. Умываемся. Приводим впоходный порядок одежду и обувь. Завтракаем, как белые люди. Обещаю кофе,бутерброды и сдобные булочки, ясно, все свежее, горячее и ароматное. Еще разобсуждаем план действий.

«Очень неприятное открытие ждет некоторых из вас за сытнымзавтраком, – прибавил про себя граф Гэйр. – Признание лорда Сварога втом, что он не тагорт. Возможна стрельба и поножовщина».

– И выступаем. Чуба-Ху, вы любите кофе?

– Вы что, надумали брать эту с собой? – спросилРошаль, чуть не выронив клинок от изумления.

– Я бы взял, – подходя, бесшабашно заявилОлес. – Под свою ответственность.

– Конечно, существует немало преданий, в которых гуапыотносятся к людям как к средству для пропитания, – почесал затылок Пэвер.

– Чуба-Ху нам может пригодиться, – сказалаКлади. – В первую очередь как проводник.

Неожиданно сам для себя Сварог нашел решающий аргумент. И незамедлил его высказать, глядя охранителю в глаза:

– Почему вы решили, что она опасней человека? Например,опаснее вас, мастер Рошаль?..

Позади лежали пройденные кабелоты: спуски, подъемы, ручьи,лесные тропы, лесные дороги, овраги, брошенный хутор, лес в черных язвах накоре, из которых вытекала темная вонючая жижа, высохшее озеро, деревня сдомами, словно раздавленными, словно растертыми в пыль, и снова тропы и дороги.

Позади осталось признание Сварога в том, что он не тагорт иникогда им не был. Последствия оказались неожиданно легкими. Олес принялизвестие с полнейшим безразличием. Дескать, ну, не тагорт так не тагорт. Ах, издругого мира, ну, тоже неплохо.

Рошаль ожидаемо взбеленился. Ожидаемо припомнил их уговор.

– Если вы дворянин, неважно, с Острова или еще откуда,вы обязаны держать свое слово!

– Совершенно с вами согласен, мастер Рошаль. Но,во-первых, я вам дал слово потомственного тагорта, а не дворянина. А раз я нетагорт, то… сами понимаете. А во-вторых, я дал вам слово играть честно – и,уверяю вас, его придерживался. Я бы честно высадил вас на Острове… но, скажитена милость, теперь-то с какого аппарата вас высаживать? Или напомнить, кто вамжизнь спас, а кто сказал, что обязан мне этим обстоятельством? И потом, что длявас, мастер Рошаль, изменилось к худшему с моим откровенным признанием?Предположим, я был бы тагортом. Вряд ли вы теперь по-прежнему были бы мнеинтересны без «Парящего рихара» и коллекции древних предметов. А так мы с вамив одной лодке. Пойдем к побережью искать счастья на чужих кораблях…

– Подождите. Если я вас правильно понял, вы знаете, гденаходятся Острова?

– «Знаете» – сильно сказано. Предполагаю с уверенностьюв семьдесят процентов. А что? У вас есть в загашнике второй «Рихар»?

– Если бы…

После чего трудный перевал в отношениях внутри экипажа былпреодолен, и Рошаль погрузился в глубокую, продолжительную задумчивость.

Клонившийся к закату день занес в свою историю и подготовкук походу. Одежду и обувь подлатали быстро, а вот с оружием повозились. Оружиякатастрофически недоставало. Шаур Сварога, стилет Рошаля, кинжал князя, которыйему вернули, и все. Пришлось наматывать круги по предгорью. Если Клади,разбирая багаж Саутара, наткнулась на мечи, значит, вероятно, есть и еще что-токолюще-режуще-стреляющее. Розыскные мучения даром не прошли. После того какскопилась безнадежная горка из обломков арбалетов и гнутых автоматов сразбитыми прикладами, наконец сыскались прямой двуручный меч, правда,туповатый, и сабля – как пояснил Пэвер, «шернейская кавалерийская». Это былоуже что-то, хотя и далеко от идеального вооружения отряда, выступающего в походнепредсказуемой степени сложности.