– Вы? – через мгновение сказал Стив.

– Да, – ответила Речел. – Осталось много одежды. Все егоджемпера.., его вельветовые штаны.., его рубашки. Кто-нибудь будет счастлив,получив их. Они все очень прочные. Кроме тех, что были на нем в день смерти. Тештаны.., порвались.

Именно последнее слово вызвало у Речел спазмы. Она поставилана стол чашечку кофе, так и не сделав ни глотка, и зарыдала, закрыв лицоладонями.

Потом случилось нечто странное. Луису показалось, что весьмир сфокусировался на нем. Он снова почувствовал некое сверхъестественноевсепонимание – ощущение, которое то и дело появлялось у него. Все мысли егоспутников стали ему ясны. Даже хозяйка ресторана почувствовала: что-то идет нетак. Луис увидел, как она замерла над столом, где раскладывала столовыеприборы. На мгновение Луис оказался в тупике, а потом понял: все ждут, что онначнет успокаивать жену.

Но Луис не сделал этого. Он хотел это сделать, понимал, чтодолжен ее успокоить. Все ждали от него этого, а он не мог. Мысль о Черче всталау него на пути. Неожиданно, без всякой причины. Кот, е…й кот! Черч.., и черт быпобрал выпотрошенных мышей и птиц, которых регулярно приносил он Луису. Находяновое приношение, Луис каждый раз старался как можно быстрее все убрать, нежалуясь и не комментируя без протеста. А кот продолжал приносить их. Но почемуже он приносил их Луису?

Луис посмотрел на свои пальцы. Он видел, как его пальцыскользили по кофточке Гаджа. Потом кофточка Гаджа исчезла. Да и Гадж вместе сней. Луис посмотрел на свою чашечку кофе. Пусть Речел выплачется.., хотя такпоступать, наверное, неудобно…

Через мгновение, (реальном времени все происходило, на самомделе, очень быстро), Стив нежно обнял Речел за плечи и ласково погладил ее.Потом с упреком и яростью он посмотрел на Луиса. Луис отвернулся к Джаду, ноДжад смотрел в пол. Никакой помощи.

– Я знал, иногда кажется, что так и должно было случиться, –сказал Ирвин Голдмен. Неприятненькое такое начало получилось. – Я знал это,когда она еще только выходила замуж. «Если ты хочешь мучиться и еще того хуже,выходи за него замуж», – сказал я ей тогда. Только посмотрите на него.Посмотрите на все это.., на их супружескую жизнь!

Луис медленно оглянулся, посмотрел на тестя, которыйпоявился перед ним, словно некий враждебно настроенный чертик из коробочки..,чертик, надевший ермолку. А потом, инстинктивно, Луис огляделся. Вон там стоялаРечел; вон – альбом.., а ведь Речел утром в морг не приехала.., но…

После полудня народу было меньше. Через полчаса или околотого, Луис смог даже присесть на одно из сидений. Он сидел возле прохода, почтив центре партера, ничего не сознавая (издали вдыхал пересыщенный запах цветов).Он очень устал и хотел спать. Только отчасти в этом было виновато пиво – Луисэто понимал. Он уже готов был просто вырубиться. Может, так будет лучше.Возможно, после двенадцати или шестнадцати часов сна он сможет немного помочьРечел.

Тем временем голова его опускалась ниже и ниже, пока он неуставился на свои ладони, лежащие на коленях. Шум голосов успокаивал…

Когда они вернулись из «Бенжамина», Луис вздохнул соблегчением, так как увидел, что ни Ирвина, ни Доры тут нет. Но где-то внутрион сознавал, что продолжительное отсутствие горячо любимых родственников,слишком хорошее событие, чтобы оказаться правдой…

– Где Речел? – спросил Луис, неожиданно обнаружив, чтопотерял жену.

– Со своей матерью, где она еще может быть? – заявил Голдменс триумфом человека, который удачно сделал большое дело. От него неслоконьяком. Сильнее, чем надо, несло. Голдмен стоял перед Луисом, словномаленький, районный адвокат перед простым посетителем адвокатуры, чувствующимсебя потенциально виновным. Ирвин покачивался на носках как отставнойполицейский.

– Что вы сказали? – спросил Луис, чувствуя нарастающуютревогу. Он знал: Голдмен, должно быть, что-то сказал. Только что? Какую-тогадость? Точно. Это можно было прочесть по лицу Ирвина.

– Ничего, кроме правды! Я сказал, что вы во всем виноваты, аона сделала огромную глупость, выйдя замуж без благословения родителей. Ясказал ей…

– Что вы сказали? – недоверчиво переспросил Луис. – Вы же немогли сказать ей такое?

– И даже больше, – продолжал Ирвин Голдмен. – Я всегда знал:случится что– то в таком роде. Я понял, какой вы человек, когда в первый развас увидел. – Он наклонился вперед, выдыхая пары алкоголя. – Я вижу тебянасквозь, маленький мошенник-докторишка! Ты заманил мою дочь в ловкорасставленные сети, заставил ее сделать глупый, бесполезный поступок – выйти затебя замуж. Потом ты сделал из нее домработницу, а теперь ты дал ее сынувыскочить на шоссе словно.., бурундучку.

Большая часть этих слов пролетела мимо ушей Луиса. Онпытался понять: зачем этот маленький, глупый человечек что-то ему говорит.

– Вы что ей сказали? – проговорил Луис. – Вы это ей сказали?

– Надеюсь, ты сгниешь в аду! – заявил Голдмен, и всеприсутствующие повернулись на звук его голоса. Слезы потекли из налитых кровьюглаз Ирвина Голдмена. Его лысая голова сверкала в рассеянном свете лампдневного света. – Ты превратил мою удивительную дочь в домработницу..,уничтожил ее, как личность, увез ее черт-те куда.., и дал моему внуку сдохнутьна этой чертовой дороге.

Голос мистера Голдмена превратился в истерический крик.

– Где ты был? Жопу было не поднять, когда ребенок играл надороге? Думал над своими глупыми медицинскими статьями? Чем ты там занимался?..Дрочил?.. Убийца!..

Тут были все. Все собрались в Восточной Комнате. Все тутбыли.., и Луис с удивлением увидел, как метнулась вперед его рука, совершеннонепроизвольно метнулась.., как задрался рукав костюма и высунулся манжет белойрубашки.., видел, как слабо сверкнула запонка. Речел подарила эти запонки емуна третью годовщину их свадьбы, не зная, что ее муж наденет эти запонки напохороны их тогда еще не родившегося сына. Кулак Луиса оказался крепко сжат. Онударил в рот Голдмена. Луис почувствовал, как под кулаком расплющились,вывернулись наружу губы старика. На самом деле такое ощущение вызвало тошноту –раздавленный в кулаке слизняк может вызвать примерно такое же чувство. Никакогоудовольствия. За тонкой плотью губ тестя Луис почувствовать неумолимуютвердость зубных протезов.

Голдмен качнулся назад. Его руки ударились о гроб Гаджа,одна из ваз с цветами, стоящая на краю, упала и разбилась. Кто-то закричал.

Кричала Речел. Она боролась со своей матерью, пытавшейсяоттащить ее назад. Люди, которые тут были – десять или пятнадцать человек,замерли, испуганные и смущенные. Стив увез Джада назад в Ладлоу, и Луисобрадовался этому. Тут получилась не та сцена, в которой он хотел бы увидетьзамешанным Джада. Непристойная такая сценка…