В конце прохода, между рядами стульев, рядом с дверью,ведущей в фойе, на подставке лежал альбом. Рядом с ним на цепочке виселашариковая ручка. Альбом лежал тут для того, чтобы друзья или родственники, каксказал владелец похоронного бюро, могли написать приветствия и пожелания.

Друзья и родственники считали своим долгом записать в альбомсвои имена и адреса. Луис никогда не относился с пренебрежением к идеям,которые могут на первый взгляд показаться безумными. Но он ничего не сталспрашивать сейчас. Он был уверен, что после похорон он и Речел станут хранитьэтот альбом. Такая мысль выглядела наиболее безумной. Где-то у него был альбомвыпускников Высшей Школы, выпускной альбом колледжа и медицинского факультетауниверситета. Еще хранился свадебный альбом, с «Днем моей свадьбы» – эти словабыли отпечатаны фальшивым золотом на обложке из фальшивой кожи. Этот альбомначинался фотографией Речел, которая с помощью матери примеряла свадебную вуальперед зеркалом утром в день бракосочетания, и заканчивался фотографией двух паробуви, выставленных за дверь номера отеля. Был еще детский альбом Елены – онпоявился очень быстро. Начинался он с «моей первой стрижки» (там даже лежаллокон детских волос) и «Уффф!» (картинка, где ребенок падает на попу). Он тожеказался очень милым.

Теперь: адреса и все остальное. Разве Луис просил об этом?Луис удивился, когда, оцепенев, замер рядом с альбомом, ожидая начало «часовпосещения». Как назвать этот чудесный альбомчик? «Книга Мертвых»? «Автографы напохоронах»? «День, когда мы закопали Гаджа»? Или что-то более величественное:

«Смерть в семье».

Луис подумал об альбоме, для которого он выбрал название:«День моей свадьбы», ныне оттиснутое на имитации кожи.

Но сейчас надпись на обложке смысла не имела. Как и можнобыло предсказать, первой в это утро появилась Мисси Дандридж, отзывчивая Мисси,которая сидела с Элли и Гаджем дюжину раз. Луис вспомнил, что именно Миссибрала детей, когда Луис с Речел занимались любовью, сперва в ванной, потом вкровати.

Мисси зарыдала.., зарыдала и, взглянув на печальноенеподвижное лице Луиса, стала растирать слезы по лицу, идя к Луису так, словношла ощупью. Луис обнял ее, понимая, что это сработает в любом случае –обязательный ритуал, который повторялся из раза в раз, возвращал на землю,помогал излиться бели, разрушал твердую корку шока и сковавшую сердце печаль.

– Мне так жаль, – сказала Мисси, поправляя, убирая сбледного лица прядь темно-русых волос. – Такой милый малыш. Я так сильно любилаего, Луис. Мне так жаль… Эта ужасная дорога. Я надеюсь, этого водителя на всюжизнь засадят в тюрягу… Малыш бегал так быстро. Он был таким шустрым, такиммилым, таким симпатичным. Почему Бог забрал Гаджа? Я не знаю.., мы не можемпонять.., но мне жаль.., жаль.., так жаль…

Луис утешал ее, обнимал, утешал. Он чувствовал ее слезы насвоем воротничке, давление ее груди. Она хотела знать, где Речел, и Луиссказал, что Речел осталась дома. Мисси пообещала повидать ее и посидеть сЕленой.., столько, сколько понадобится. Луис поблагодарил ее.

Мисси отошла, всхлипывая, прикрывая раскрасневшиеся глазачерным носовым платком. Она направилась к гробу, но Луис окликнул ее. Владелецпохоронной конторы посоветовал Луису следить, чтобы все записывались в книгу.Черт возьми, он заставит всех это сделать!

«Таинственный гость – плохой знак», – подумал Луис, пытаясьотогнать душивший его раскатистый смех.

Скорбь Мисси и ее раскрасневшиеся глаза смешили Луиса.

– Мисси, может, что-то напишешь? – спросил ее Луис и толькопотому, что нужно было еще что-то добавить, сказал: – Для Речел.

– Конечно, – согласилась она. – Бедный Луис, бедная Речел.

И тут Луис неожиданно понял, что она скажет дальше, ииспугался этого. События приближались, неумолимо, словно черная пуля большогокалибра, уже вылетевшая из пистолета убийцы. Луис знал, куда она попадет, знал,что будет мучиться следующие девяносто минут, а потом все начнется снова послеполудня, когда утренние раны смогут чуток зарубцеваться.

– Слава Богу, он не страдал. В конце концов, все случилосьтак быстро.

«Да, все произошло быстро, правильно», – подумал Луис,ничего не сказав вслух.., ах, как бы вытянулось ее лицо! И Луис почувствовалзлое желание так сказать, просто бросить эти слова ей в лицо. «Да, всеслучилось быстро, не сомневайтесь, именно поэтому-то гроб закрыт. От Гаджаничего не осталось, даже несмотря на то, что я и Речел одели останки в лучшуюодежду мальчика, натянули костюм, словно на манекен, сделанный небрежныммастером. Все случилось быстро, моя дорогая Мисси, он добежал до дороги, а вследующую секунду его раскатало по асфальту аж до дома Ринджеров. Грузовик сбили убил его, а потом потащил, так что лучше поверим, что все кончилось быстро.Сотню ярдов или даже больше протащило малыша. А я бежал следом, Мисси. Я сноваи снова выкрикивал его имя, словно этим мог вернуть ему жизнь. Это я-то,доктор. Я пробежал десять ярдов и встретил тапочек: модель „Звездные войны“;сорок ярдов.., там грузовик свернул с дороги и удар швырнул все, что осталосьот Гаджа за сарай Ринджеров. Люди стали выскакивать из домов, а я выкрикивалего имя, Мисси, и в пятидесяти ярдах от дороги нашел его джемпер, вывернутыйнаизнанку; еще в семидесяти ярдах лежал второй тапочек и там же валялся Гадж».

Неожиданно в глазах его потемнело. Что-то пронеслось передглазами Луиса. Смутно он почувствовал, что держит в руках альбом и тыкает внего пальцем.

– Луис? – позвала Мисси. Ее голос доносился словно издалека.Таинственный звон стоял в голове Луиса.

– Луис? – голос звучал немного ближе, тревожнее. Всевернулось на свои места.

– Ты в порядке?

Он улыбнулся.

– Все хорошо, – сказал он. – Я в порядке, Мисси.

Она вписала себя и своего мужа: «миссис и мистер ДэвидДандридж» округлым палмеровским почерком, поставила свой адрес: «Руал п/я 67,Старая Бакспортская дорога»; потом она подняла глаза, посмотрела на Луиса ибыстро отвела взгляд, так, словно то, что она тоже жила рядом с этим шоссе,делало ее причастной к смерти Гаджа.

– Вот и все, Луис, – прошептала она.

Дэвид Дандридж лишь пожал Луису руку и прошептал что-тонеразборчивое. Его выступающий кадык, похожий на наконечник стрелы, дернулсявверх-вниз. Он торопливо последовал за женой, подойдя, как положено, к гробу,который был сделан в Сторвилле, Огайо – месте, где Гадж никогда не был и окотором ничего не знал.

* * *

За Дандриджами шаркающей вереницей последовали всеостальные, и Луис отвечал на рукопожатия, объятия, слезы. Его воротник иотвороты темного костюма стали совсем мокрыми; запах цветов смещался сисходившим из покойницкой запахом смерти. Этот запах Луис помнил с детства –сладковатый, густой запах трупов и мертвых цветов. Луис твердо верил, чточудесно, раз Гадж не страдал. Раз двадцать пять повторил он про себя, что Богидет путями тайными. «Пути Господни неисповедимы!» И еще двенадцать раз Луисповторил, что: «Гадж теперь среди ангелов».