Марьяна почувствовала, как у нее холодеет лицо. От негомедленно отливала кровь.

Она пошарила по полу, ища хоть что-нибудь – нож, вилку,гвоздь. Но ничего не нашла. Oставались только ногти и зубы. Она начала медленноподниматься, и, верно, Салех что-то понял, потому что его глаза беспокойнозабегали:

– Эй, ты чего?

– Долго мне ждать? – В дверь заглянул Рэнд.

Салеха точно плетью обожгли. Он склонился над Марьяной,вцепился в ее плечо, дернул вверх:

– Шевелись давай!

И, едва она успела подняться, потащил к двери.

Марьяна зацепилась за стол, увидев на краю вилку, схватилаее, занесла, но Салех успел увернуться.

Рэнд шагнул вперед, вывернул Марьяне руку.

– Это еще что?

– Ты его спроси! – выкрикнула она, с ненавистью буравявзглядом Салеха. – Неужели вам мало? Только троньте меня, звери проклятые!

Рэнд покачал головой и повернулся к Салеху:

– Ну, с меня хватит. Понял? Придурок, все готов погубить?Отдай оружие и вали отсюда.

Салех прижал к груди автомат, но под взглядом Рэндапонурился и сунул оружие стволом вперед Рэнду в руку.

– Уходи. Скажи у ворот Алиму, что я тебя отпустил. Онзаплатит.

– Рэнд, ты что? – все еще не веря, пробормотал Салех. И тутже закричал, словно вмиг с ума сошел: – Почему одним все, а другим – ничего?Почему этот жеребец Шафир развлекается день и ночь, и другие тоже, а я только изнаю: Салех – туда, Салех – сюда, и по зубам, и по морде! Теперь ты менягонишь, а ведь обещал, что дашь девчонку мне первому.

– Девушка с такими достоинствами может рассчитывать на нечтолучшее, чем ты, козел, – сказал Рэнд по-русски. Потом пошарил в кармане ипротянул Салеху стодолларовую купюру.

– По-шел, – сказал он негромко.

Салех, схватив бумажку, пулей вылетел за дверь. Однако напороге обернулся, и Марьяна вздрогнула, перехватив его взгляд.

Марьяна рванулась так, что Рэнд невольно выпустил ее руку, иотскочила под защиту стола. Баррикада не Бог весть, но хоть что-то. Она непыталась защититься: понимала, что это бесполезно. Вдобавок, даже окажись у нееоружие, довольно просто заставить ее поднять руки и сдаться. Достаточнопригрозить расправой с Санькой.

Но что хочет от нее Рэнд? Чего он еще не знает?! Викторубит, Азиз пляшет под его дудку, Григорий в плену. Впрочем, что ему Григорий?Может быть, дело в Борисе? Может, Рэнд не пропустил тех странных взглядов,которыми обменивались Марьяна с Бобом? И сейчас спросит: что все это означает?

Ладно, это полбеды. А вот если он поинтересуется, кудаМарьяна посылала Бориса и что означают эти изуродованные страницы под номером9, 12 и 97 в книге «Тайна пирамиды Хеопса»?

О Господи, безусловно, все это было глупостью, заранееобреченной на провал. Вот и…

Она затравленно глядела на Рэнда, который стоял перед ней,по обыкновению, голый по пояс, в шортах, с голыми ногами. И Марьяну вдругзатрясло от отвращения к этому холеному волосатому телу, к этим веснушчатымручищам, к мерно вздымающейся груди с тускло-розовыми пупырчатыми сосками.

Желтые глаза Рэнда вспыхнули яростью, он вытащил Марьянуиз-за стола и с силой швырнул в кресло.

– Не нравлюсь я – придут другие! – прошипел он. – Мненадоело нянчиться с тобой!

Как ни была перепугана Марьяна, она не могла не отметитьэтого невольного каламбура: ему надоело нянчиться с нянькой. Сознание ее как быумерло от страха, но что-то щелкало в голове – похоже было, будто некий датчикреагирует на смысл крика Рэнда.

– Ты, кажется, забыла, что время идет, до восьми осталисьсчитанные часы? – грубо выкручивая ей кисть и, похоже, не отдавая себе в этомотчета, проговорил Рэнд. – Или ты по-хорошему говоришь мне, где проводит времятвой хозяин, или я отведу тебя к моим парням.

Она вскрикнула – показалось, что Рэнд сломал руку! И толькоэтот приступ резкой боли не дал возмущенно заорать: «Да ведь ты уже видел егомертвым, чего тебе еще нужно?!»

Рэнд отпустил руку, словно опомнившись. Марьяна прижала ее кгруди, баюкая, как маленькая девочка – куклу, а сама смотрела, смотрела на негоостановившимися, полными слез глазами, не постигая правил дьявольской игры,которую пытался навязать ей Рэнд.

Что это, суматошно толклись в голове мысли, проверка? Рэндподозревает, что она все-таки заметила незапертую дверь и… и что? Выглянула вокошко в самый неподходящий миг?

А если так, то интересно знать, какую он приготовил участьдля Марьяны, оказавшейся полной идиоткой и признавшейся в этом?

Нет. Она не видела ничего – значит, ничего не знает.

– Я не знаю, не знаю! – прошептала сквозь слезы. – Надязнала, но ведь…

– Я, правда, не слышу, что ты там бормочешь, но готов паридержать: не знаю ничего! – передразнил Рэнд жалобным голоском. – Не так ли?

Марьяна кивнула.

– Ну что же! – пожал он плечами. – Как говорится, втащилосла на минарет – так теперь научи его кричать: «Аллах акбар!» Чтоприменительно к русскому менталитету может означать: назвался груздем – полезайв кузов. Я уже слишком далеко зашел, чтобы все прекратить, а поэтому, как бымне ни хотелось оставить тебя в покое, я просто не могу этого сделать. Поняла?

Марьяна почему-то опять кивнула.

– А раз так – пошли.

…Сад оказался велик и, очевидно, стар: деревья смыкалиськронами, под ними вздымались огромные кусты роз. Было влажно, душно, и чемдальше тащил Рэнд Марьяну, тем уже становилась тропинка, тем ниже нависаликроны, тем большая сырость воцарялась вокруг. Постепенно аромат роз угас.Воздух застаивался здесь, как в старом погребе. Сбоку тускло блеснула вода, иРэнд свернул к бассейну. Деревья с темно-зеленой глянцевитой листвой вздымалисьпрямо из водоема, берега были не бетонированными, а выложенными камнем.

Рэнд остановился, прислушался – и поднял руку, словнопризывая Марьяну к тишине. Впрочем, и без того было достаточно тихо. Ни ветерка– листва не шелохнется, слышен только странный гортанный звук, напоминающийкваканье старой лягушки.

– Смотри, – шепнул Рэнд, наклоняясь к воде и подтягиваяМарьяну поближе.