Марьяна подошла к окну, всмотрелась сквозь ажурную решетку,не заботясь, что шаги часового похрустывают совсем близко, что она можетнарваться на окрик. Да хоть на пулю! Сейчас ей было все равно. Cейчас онаготова жизнью купить мгновение, во время которого могла оказаться рядом сГригорием, убедиться, что он еще жив. Пусть без сознания, пусть связан, еледышит – но жив! Она бы поцеловала его. Может быть, за тот краткий миг ей дажеудалось бы развязать его и помочь выбраться из этого гаража, перебраться череззабор, убежать, улететь, исчезнуть…

Только Григорий без нее не ушел бы, вот что. Oн спас бы,конечно же, спас бы и Марьяну, и Саньку, и Ларису! Он прикончил бы этих наемныхтварей, а Азиза, который заварил всю ядовитую кашу…

И вдруг Марьяна с ужасом ощутила, что очередная соломинкасломалась в руках, и обломочки ее, увлекаемые бурной волною событий, унеслисьпо воле обезумевших волн.

Дело было не только в том, что она спохватилась: бред, не скем ей сторговаться и отдать жизнь в обмен на жизнь Григория. Вдруг – ах, какже это поганое «вдруг» умеет подкосить, сразить полнейшей безысходностью,развеять зыбкие миражи, которые с таким трудом возвело сознание! – вдругМарьяна вспомнила те слова, которые произнес Рэнд, прежде чем обозначить рольАзиза. Она подумала бы об этом раньше, но слишком многое обрушилось на нее – ипогребло под руинами. Вот и ослабло внимание. Вот и просвистели мимо ушей этислова: «Я же сказал – не трогать!.. Азиз нам еще пригодится».

Так кто же здесь у кого наемник?! Кто у кого стоит за спиной?!И кто кому останется нужен?..

Марьяна, не помня себя, ударила по раме кулаком, и накакое-то мгновение ей почудилось, что стекло вот-вот вылетит и разобьетсявдребезги, как ее дурацкие фантазии. Однако стекло подребезжало и притихло, аиз-за кустов появился человек. Встав под окном, он приложил к губам палец,словно сказал: «Тихо!»

Борис!

Он сделал знак, указывая на узкую створку окна, и Марьянапосле недолгой возни со шпингалетом смогла ее приотворить. Гудение кондиционерастало чуть громче… да пусть он сгорит, этот кондиционер! Желательно вместе совсей виллой.

– А часовой? – спросила она, приникая лицом к решетке.

– Рэнд перевел его к гаражу. Tуда привезли какого-то парня,чуть живого. Из ваших, ты не знаешь?

Марьяна вцепилась в решетку.

Чуть живого! Но – живого. Марьяна внезапно почувствовалатакую слабость, что едва не сползла на пол. Но удержалась. Сознание еепрояснилось. Пожалуй, хватит цепляться за одни фразы и рассеянно пропускатьмимо ушей другие. «Ты не знаешь?» – спросил Борис. А откуда она может знать,кого туда привезли? Из этого окна невозможно было наблюдать сцену,разыгравшуюся перед воротами! Откуда ей знать?!

Да, кажется, преждевременно обрадовалась Марьяна этомутрогательному явлению своего бывшего мужа под окошком! Рановато забывать руки,стиснувшие ее шею… и этот недавний крик: «Cебя жалей! Ненавижу вас всех!»

– Отсюда ничего не видно, – сказала, не пытаясь унять дрожьголоса. – A кто он? Eго одного привезли?

Борис досадливо отмахнулся:

– Я тоже ничего не видел. Кто-то из парней сболтнул, вот ивсе. Ты, кстати, погоди, не пугайся – может быть, он вообще посторонний, все нетак плохо.

Марьяна кивнула.

Борис оглянулся, но тихо было кругом – и никого.

Он вытянулся во весь рост, поднял руку, и Марьяна вдругощутила, как его теплые пальцы обхватили ее – ледяные, впившиеся в решетку.

– Я пришел… сказать, чтоб ты простила, – с трудом выговорилБорис. – Все уже позади, я сволочь, что пытался это на тебя взвалить. Ты жеменя никогда не любила, я тебя просто измором замуж зазвал. Хотелось на кого-тосвою вину переложить, вот и обрушился на тебя сегодня. А это подлость, потомучто…

Он запнулся, но теперь слух Марьяны обострился настолько,что она слышала даже то, о чем пытаются умолчать.

«Потому что жить тебе осталось считанные часы!»

Итак, Борис пришел сказать ей последнее «прости»…

Может быть, очень может быть, подумала она с каким-тостранным равнодушием к своей судьбе.

Предположим, Рэнду нужен только контракт с «Эль-Кахиром», аАзизу – весь остальной «Cфинкс». И они сговорились: это, мол, тебе, а это –мне. Но при определенных условиях. Скажем, если «Эль-Кахир» по каким-топричинам дает задний ход, Азиз остается и без партнера, и без наследников этогопартнера, то есть только при своих интересах, без малейшего шанса наложить лапуна все имущество «Сфинкса»: их всех убьют в таком случае, а может быть, и нет,утро покажет! Но Борис на всякий случай решил обеспечить себе чистую совесть…

Хороши же они, эти гуси-лебеди!

«Ну, придурок, – с внезапным ожесточением мысленнообрушилась Марьяна на Азиза. – Не мог сначала этот контракт подписать, а потомуже сводить счеты с Виктором?! А то и сам теперь неведомо что получишь, и мы висимна волоске…»

Впрочем, откуда ей знать про иезуитские «тонкости» большогобизнеса?! Может быть, от того, стояла бы подпись Виктора на контракте или нет,зависела возможность передачи барышей Рэнду. Или что-нибудь в том же роде. Нет,лучше не углубляться в эти дебри. В конце концов, до чего бы она ни додумалась,утро все поставит на свои места. А до утра еще, между прочим, немало времени…

Марьяна могла только надеяться, что вся эта сумятица мыслейне отразилась на ее лице и Борис видит только то, что видит.

– Прости и ты меня, – с трудом разомкнула Марьяна пересохшиегубы. – Я знаю, что мало тебя любила, но… наверное, мы были обречены наразлуку. Вообще, какое-то чудо, что вот сейчас мы встретились, за тридевятьземель, перед моей… – Она проглотила слово, но по тому, как Борис еще крепчестиснул ее пальцы, можно было догадаться: он понял. – Да, чудо… Голливудкакой-то! А скорее всего ты прав, и тут действует все тот же закон. ЗаконВсемирного Воздаяния… Из-за меня, хочешь не хочешь, ты стал добычей той ведьмы– вот и я тоже получила по заслугам.

Голос Марьяны задрожал, и она умолкла. И в эти доли секундыее затрясло от страха: а вдруг Борис сейчас уйдет, не выдержит душевногонадрыва? Вдруг она не успеет сказать ему о том, что словно бы с небес снизошло– и озарило?!

Она опять заговорила – торопливо, глотая слова: