Сначала показалось – просто искромсанныетопором столбики. Всмотрелась: сплетения ветвей, лиан, листьев, орнаменты. Вотзмея выпукло вьется, птица распахнула крылья. Ничего себе столбики! А это ктотакие? Тонконогие безрукие человечки с едва намеченными щелями глаз и рта, вшапках конусом. Один – побольше, потолще, покрепче, вместо шапки увенчан целымгребнем из крохотных деревянных существ.

Да ведь это идолы, осенило вдруг. Идолы,божки! Какое-то местное капище!

Сейчас откуда ни возьмись появятся хранителидревних тайн… Может быть, уже в эту минуту кто-то невидимый стоит за спиной,невесомой рукою касаясь плеча…

Женя резко обернулась – так, что шатнулась всторону и невольно вцепилась в загривок тигра. И хорошо, не то наверняка упалабы, где стояла, заметив шевеление ветвей на краю поляны.

Замерла с приоткрытым ртом, не дыша.

Ветер сколько угодно мог играть ветвями, нанего Женя уже не обращала внимания, но в этом движении было что-то особенное.Ветер не мог проникнуть так близко к земле, он не мог дуть из чащи, пригибаятонкие деревца, сминая траву. Кто-то шел к поляне из темноты, сливаясь с нею.

Женя прижала руки к горлу, давя крик, впиласьвзглядом в нечто смутное, почти неразличимое. И вдруг лунный луч резко,предательски высветил блеклое пятно меж листвы.

Лицо!

Изломанные, искаженные черты, кривая щель рта,бело-серебряные глаза, исполненные невыразимой злобы…

Рука взметнулась ко лбу, прикрыв лицо отбледного света, который в ночи казался слепящим, и Женя узнала его!

Человек или призрак, кем бы он ни был, но онауже видела это лицо, прижавшееся к окну дачи Корнюшина.

Он преследует ее!

Вся душа словно вырвалась из тела в истошном,нечеловеческом крике, и Женя, круто повернувшись, ринулась сломя голову в тустрашную тьму, которая теперь казалась единственным спасением.

Ужас ее искал выхода в крике, но голоса уже небыло, и кошмар немо, ожесточенно грыз сердце, пока не измучил его настолько,что объятое безумием тело лишилось дыхания и безжизненно рухнуло в послушнорасступившуюся траву.

* * *

«…Здесь все обострено: и чувства, и мысли.Мозг странно ясен, и молитва, просьба заключают в себе силу заклятия. Готовься,готовься – и ты не минуешь, непременно окажешься здесь! Но вот что странно: тыкак бы на распутье… Не стану долго говорить о двойственности природыумирающего: в нем еще сохраняется любовь к родным, но он уже не властенпобедить в себе отрешенность и даже злобу, действует порою как зомби смерти.Это одно. Но в то же время – и это самое удивительное! – по мерепродвижения к вратам царства мертвых тебя по той или иной причине останавливаютна полпути, и ты имеешь еще возможность вернуться обратно!»

Из дневника убийцы

* * *

Она открыла глаза и зажмурилась: нестерпимояркий свет! После мгновенного опустошительного изумления – боже мой, она ничегоне помнит, даже имени своего, тем более не соображает, где находится! –мгновенно, как ударило, вернулась память, и Женя в ужасе зашарила по земле,пытаясь вскочить и снова бежать от этого блеклого пятна, которое настигало,неумолимо настигало ее…

Вскочила – но не бросилась опять куда глазаглядят, а заставила себя осмотреться.

Что такое? Вот уж воистину – из света в теньперелетая, в смысле наоборот. Только что, когда она ударилась в бег, кругомцарила ночь, а теперь день, солнце бьет сквозь кружево листвы. Или этопроизошло не столь уж мгновенно, как ей кажется?

Взглянула на часы. Ничего себе! Второй час, и,судя по всему, не ночи. А ведь, самое позднее, она оказалась возле капищаприблизительно в полночь. Да, выбрала время, когда приближаться к заповеднымместам, нечего сказать! Неудивительно, что призрак оказался тут как тут.

Сейчас она могла даже растянуть губы в подобииусмешки, хотя и бросила вороватый взор в чащу.

Это что же получается – она больше двенадцатичасов провалялась (то-то тело затекло!) или в беспамятстве, или в глубоком сне,напоминающем забытье? Что-то летаргус стал входить у нее в привычку! Но есливчерашняя затянувшаяся сонливость была хоть как-то объяснима переменой времении… и всем прочим, что за этой переменой последовало, то уж сегодняшний провал…

А впрочем, перемена-то времени никуда неделась, попыталась сама перед собой оправдаться Женя. И, конечно, реакция напережитое потрясение сделала свое дело. Господи, так страшно ей никогда небыло!

Женя уняла дрожь. Огляделась.

Она стояла на дне неглубокого, в ростчеловека, овражка. То-то помнится, что как будто летела в черную бездну, ноказалось, это бездна беспамятства. Впрочем, не обошлось и без этого, но наявувсе объясняется проще: сорвалась с обрывчика, и это оказалось последней каплейв море потрясений и страхов. А призрак либо в азарте овражек бестелесноперемахнул, как это им, призракам, свойственно, либо сбился со следа. И вообще– возможно, правы мудрецы, уверяющие, что призраки и прочая сила нечистаяявляются лишь тем, кто способен в них поверить, кто подсознательно готов квстрече с потусторонним. Советуют же тем, кто вознамерился общаться с духами,непременно касаться их собственной тенью: в человеческой тени, мол, ониразличимы, тень для них – это свет. Женя убежала, потом сознание выключилось –и призрак исчез. Перестал существовать?

Дал бы бог! На всякий случай она выбралась изовражка и постаралась встать так, чтобы не касаться своей тенью зарослей. Неровен час…

Огляделась. Да, забавно вспомнить, как лихоона намеревалась отыскать дорогу, чуть взойдет солнце! Кругом так плотносомкнулись деревья, словно только тайга и занимает теперь весь мир. Конечно,ведь совершенно невозможно представить, сколько вчера отмахала Женя в своейзаполошной гонке и сколько времени эта гонка продолжалась.

Да, кажется, дела плохи… плоховаты дела-то!..

Из-под ладони уставилась на солнце. Теперьпонятно – восток там. Если вспомнить вчерашние астрономические изыски(астрономической степени дилетантства!) и принять их за основу, то луна шлаво-он с той стороны и была слева. Значит, если, не тратя времени, повернутьтак, чтобы солнце оставалось справа, и двинуть в этом направлении, то есть хотябы отдаленный шанс куда-нибудь выйти.

– Помогите! – выкрикнула она неожиданнодля себя самой. – Есть тут кто-нибудь?

«Выкрикнула» – это, конечно, громко сказано.Голос прозвучал гораздо тише – слабым шипением. Да, накрепко сорван, тут небольно-то поаукаешь, даже если человеческие голоса услышишь. Надо рассчитыватьтолько на себя – и идти.

Господи, господи боже, что там думает Олег!