Это было сделано с таким отчаянием и с такой болью, чтов руке у меня осталась целая прядь волос. Слезы боли опять принялись менядушить, и я подумала о том, что мне нужно набраться терпения, как-нибудьпережить эти три недели и дождаться той минуты, когда самолет коснется своимишасси московской земли. Когда это произойдет, все будет совсем по-другому. Этотчеловек не сможет приблизиться ко мне даже на метр, потому что я буду на своейземле, а уж на своей земле я смогу за себя постоять и за себя заступиться. Ичто бы ни было дальше, у меня обязательно будет все хорошо. Несмотря ни на что,я все равно буду счастлива, и когда-нибудь в моей квартире появится мужчина,только не какой-нибудь приходящий, а мой, постоянный. Только мой. В моейквартире на большой, рогатой вешалке будет висеть его пиджак, и я потихоньку,чтобы он не видел, буду подходить к этому пиджаку, брать его рукав, улыбаться,стряхивать с него пылинки и целовать… Так обязательно будет. Обязательно. И ктобы что ни говорил, как бы ни сложилась моя судьба, я верю в то, что это будетнепременно… И в моей квартире будет не только его пиджак. В ней будут его мыло,его зубная щетка, его белье, его полотенце, его бритвенные принадлежности имножество других вещей, принадлежащих ему. Наша постель будет пахнуть еготелом, а простыни насквозь пропитаются запахом его кожи, таким особым, такимудивительным, таким сводящим с ума. У этого мужчины не будет жены, детей иутомительных переживаний… Этот мужчина никогда не сойдет с моей дороги, потомучто у него не будет никого, кроме меня. А значит, он пойдет туда, куда иду я. Онпоймет, что нам по пути, и мы пойдем вместе в долгую счастливую жизнь… И никтои никогда не вытеснит его из моей души. Я не буду с ним ни страдать, ниплакать. Я буду просто его любить и пьянеть от своей любви, которую я слишкомдолго ждала и слишком долго искала. И я никогда не буду приносить какие-тонемыслимые жертвы ради этой любви и ради этих отношений, потому что жертвыожесточают и убивают любовь, а после них в душе селится настоящая смерть. Войдяв мою жизнь, мой мужчина никогда не потребует от меня никаких жертв. Онвоспримет мою натуру такой, какая она есть, и не будет мешать мне видеть жизньтак, как я хочу ее видеть, а не так, как положено или как позволяют нам нашистереотипы. Он будет знать, что я не могу существовать без тайн, потому что женщинабез тайн — это просто прочитанная книга. В женщине обязательно должна бытькакая-то тайна, какая-то загадка, которую мужчина должен разгадывать годы, нотак и не сможет разгадать ее до самой старости. Он будет знать, что мне нужнопостоянное ощущение новизны, потому что я не из тех, кто стоит на месте ирадуется повседневной обыденности. Нет, я не такая, и я должна двигатьсядальше. Остановка для меня — смерть… И этот мужчина войдет в мою жизньвнезапно. Он даже не войдет. Он в нее прямо-таки ворвется. Он просто поймет,что я очень тоскую и что я очень устала быть одна, и еще я устала от того, чтоон где-то рядом. Где-то рядом, но не со мной… Он просто меня найдет, крепкоменя обнимет и скажет, что у него ко мне всего одна-единственная просьба —чтобы я немедленно прекратила безумие прошлых лет… Он бросит к моим ногам алыерозы и повесит свой пиджак на мою вешалку. Все это будет! Все это обязательнобудет!

— Это будет! — громко крикнула я и кинула всвое заплаканное, изможденное отражение в зеркале железной пудреницей.Пудреница отскочила, упала на пол, открылась, из нее высыпалось немного пудры,но зеркало даже не треснуло. — У меня будет мужчина! — еще раз прокричала ясвоему отражению. — Всем назло и на зависть!!! У меня будет нормальный мужик, сголовой, руками и ногами! У меня будет холостой мужик! Черт побери, у меняобязательно будет нормальный мужик, без жен, детей, прошлых семей и прошлыхжизней!!! И этот мужик будет носить меня на руках и сдувать с меня пылинки! Онбудет только мой! И не будет никаких шифров, никаких отключений телефонов,никакого вранья, виноватых поглядываний на часы, встреч, расписанных поминутам, одиноких выходных и праздников и нелепых оправданий перед женой, чтонакопилось слишком много работы! Ничего этого не будет! Никогда, потому что ясыта этим по горло! У меня будет нормальный мужик!!! — еще раз крикнула я и,закутавшись в полы норковой шубы, выскочила из своей спальни.

Спустившись вниз, я вбежала на кухню ибуквально нос к носу столкнулась с Катериной. Катя оглядела меня напряженным,подозрительным и даже напуганным взглядом и тихо произнесла:

— Анатолий ужинает в гостиной. Ты хочешьприсоединиться?

— Нет, — замотала я головой. — Не хочу. Я хочувыпить.

— В гостиной есть бар.

— Я не хочу туда заходить. Сходи и принесисама.

— Что между вами произошло? Анатолий сидит вгостиной и в основном не ест, а пьет, и такими лошадиными дозами… Он недавносел за стол и уже так набрался. Вы поругались, что ли?

— Катя, ты не спрашивай меня ни о чем, а лучшепринеси мне выпить. Я не хочу заходить к Анатолию и там с ним встречаться.

— Хорошо, а что принести-то?

— Чего-нибудь покрепче. Виски или джин.

— Рюмку?

— Бутылку!

— Маша, да разве можно столько пить? —принялась стыдить меня Катя.

— Если я прошу бутылку, то это не значит, чтоя выпью ее всю. Я просто поставлю ее у себя в спальне и выпью столько, сколькомне захочется. И вообще, если бы ты с мое пережила, я не знаю, что бы сталаделать. Ты и представить себе не можешь, как мне паршиво. Удивительно, что явообще не спилась на этой вилле. Тут прямо не вилла, а какой-то кабак. Дажеесли ты никогда не пил, то здесь обязательно запьешь. Если ты никогда не курил,то обязательно здесь закуришь, а если ты был нормальным, здоровым человеком, тообязательно станешь психом. От вас здесь наверно все люди помешанными выезжают.

— Да нет. Такого не припомню. Нормальные все.

— Может, ты просто не замечала?

— Замечала. Нормально все было.

— А может, ты просто и не знаешь. Может жетакое быть? Люди отдохнули на вилле, улыбаются, говорят друг другу «досвидания», разъезжаются по разным психушкам.

— Я про такое не слышала. — Катя дернулаплечами и еще раз посмотрела на меня подозрительным взглядом. — Я сейчасчто-нибудь принесу. А ты точно не хочешь встречаться с Анатолием? Просто ужинтакой вкусный. Ребята так старались, столько всего наготовили.

— Меня тошнит, и морду я эту не могу большевидеть.

— Какую морду? — не поняла меня девушка.

— Толину!

— А. Понятно. Сейчас я что-нибудь принесу.Через пару минут Катя принесла уже начатую бутылку джина и протянула ее мне.