– Не хочу, чтобы это прозвучало, как будто я последовательница какой-нибудь религии «нового века», – сказала я Уилфу, – но мне хочется быть ближе к земле.

Вчера Дафна преподнесла мне прощальный подарок, литографию от иллюстратора Эдварда Ардиззона, на ней люди радостно рассматривают книги в книжном магазине.

– Надеюсь, ты была счастлива здесь, – сказала она.

– Я была невероятно счастлива! Я обожаю книги. И клиентов. И тебя.

Мы обнимаемся долго-долго и до ужаса неловко и обещаем не теряться.

– Я буду заглядывать каждый раз, когда мне понадобится книга, – добавила я.

Она приподняла бровь, намекая, что сейчас сделает важное заявление, а затем совершенно девчачьим тоном прощебетала:

– Я взяла на твое место Дугласа, он как раз выходит на пенсию и увольняется со своей работы в фармацевтической компании.

Я засмеялась.

– Ну вы и сладкая парочка!

– Все будет немного не так, как раньше, это точно. Я планирую, что магазин будет открыт три дня в неделю, а оставшиеся четыре мы будем проводить в его доме в Сомерсете… Я всегда мечтала об этом, о чудесном мужчине с домом в сельской местности. Тут я похожа на Джейн Остин, знаю.

Я так рада за Дафну, что мне даже становится неспокойно. Ее «счастливый конец» (и счастливое начало) с Дугласом настолько идеален, не подкопаешься. Это так непохоже на наши отношения с Уилфом. Как я и говорила ранее, я изо всех сил стараюсь, чтобы у нас все было гармонично, но правда состоит в том, что у меня не всегда получается. Иногда я снова захожу в сеть и продолжаю расследование.

* * *

Мы с Уилфом сидим перед телевизором на Керзон-стрит и ужинаем. Вроде бы смотрим телепередачу «Антиквариат», в которой нужно догадаться, сколько на самом деле стоят всякие безделушки, картины, старая мебель. Но мне нет дела до содержимого чьих-то чердаков, мой разум блуждает совершенно в другом месте, и, готовясь услышать реакцию Уилфа, я говорю:

– Завтра я еду в Манчестер.

– Да?

– Я видела в интернете, что друзья Люка Стоуна собираются встретиться в пабе, помянуть его, выпить за него по бокалу. Туда может прийти любой, кто захочет…

Я откладываю тарелку и кладу голову Уилфу на колени, но он поднимает меня, хватая за плечи своими кривыми пальцами садовника со звуком, похожим на рычание медведя, на которого он и сам похож.

– Ты что? Ты правда хочешь опять разворошить все это? Оставь его, пусть покоится с миром, серьезно…

– Не думаю, что он покоится с миром… Ты же знаешь…

– Но ты же говорила, что бросишь все… Посмотришь на ситуацию со стороны… – Несмотря на гнев в его голосе, я чувствую прилив нежности к этому искреннему тону, к тому, что в нем нет мстительности.

– Я знаю… Знаю. Но Уилф, всего одна поездка? Это может помочь мне закрыть эту тему и все, что с ней связано.

– «Закрыть тему»!

Он забирает грязные тарелки и относит их на кухню, стряхивая объедки в мусорное ведро, а потом становится у раковины и начинает яростно их намывать.

– Поддержи меня… – говорю я. – Пожалуйста.

– Я не могу. Ты знаешь, что я думаю: я считаю, что токсичные люди втянули тебя в темную историю и тебе нужно держаться подальше от всего этого.

– Белль не токсичная… Как раз наоборот. – Сегодня утром я прочла на сайте Би-Би-Си – Джо Мэйхью обвинен в непредумышленном убийстве, что подразумевает меньшую долю ответственности, и приговорен к девятнадцати годам в тюрьме. Рядом с новостью было фото Белль: улыбка одним уголком рта, голова слегка наклонена, такая милая, такая дружелюбная.

– Иди, если тебе так нужно. Я все равно не смогу остановить тебя, – холодно произносит Уилф.

* * *

Поезд на Манчестер приходит с опозданием и весь забит людьми, и, нервничая, я выбегаю со станции, надеясь, что не пропустила мероприятие. В спешке я поворачиваю не туда, блуждаю и трачу впустую еще добрых десять минут. Когда я все-таки нахожу «The Green Man», то ожидаю самого худшего, думаю, что все уже ушли. Но потом я вижу, что в углу у трепещущего огня коллеги Люка, Лулу и Санджив, сидят на небольших табуретах, рядом с ними еще три человека. Они представились: Алистер, Поппи и Джил. Две открытые бутылки вина стоят на столе, рядом – пустые бокалы, подразумевающие, что недавно здесь было много людей, и я задаюсь вопросом, была ли Скарлет среди них.

Я говорю, что увидела объявление в интернете и приехала из Лондона.

– Так мило с твоей стороны… Мы все еще в шоке, – говорит Лулу, оглядывая меня с головы до ног. – Думаю, ты тоже… – Она перебрасывает ногу на ногу, на ней слегка потрепанные, но сексуальные чулки в сеточку, на руке, которой она держит бокал вина, перчатка без пальцев, а ухоженные ногти покрыты черным лаком.

– Я даже не подозревала, что у него зависимость, – говорю я. – А вы? Об этом знали на работе?

– Иногда он выглядел просто кошмарно. Стал слишком худым, кожа казалась совсем серой, глаза очень усталые… Я говорила ему: «Что, опять перебрал?» – а он только смеялся и отвечал: «О, ты же знаешь Шарлотт, всю ночь не давала мне спать…».

– А она приходила сегодня? Я о Шарлотт…

– Нет… – Она говорит это без одобрения. Отпивает большой глоток вина, во взгляде ее глаз, покрытых угольными тенями, чувствуется пренебрежение.

– Жаль, я хотела передать ей свои соболезнования. А кто-нибудь знает, она сейчас у себя?

– Если честно, не думаю, что она даже в Манчестере. Она странно себя ведет. Неадекватная психопатка.

Переглянувшись с Сандживом, Лулу продолжает:

– Мы узнали о смерти Люка от Шарлотт, она приехала в офис, чтобы сообщить нам. Я думала, у нее шок, но она, точно маньячка, описывала все с точностью до минуты: как она обнаружила его лежащим на спине, что рука его свисала с кровати, игла торчала из кожи… Это все было как-то чересчур. Она как будто получала удовольствие от драматизма ситуации.

Выходит, Люк лежал на кровати почти в таком же положении, как Феликс. Отвратительно, но логично.

– А почему ты думаешь, что она не в Манчестере?

Лулу переменила положение и перекинула сверху другую ногу…

– Ну, она не приехала на похороны, а ее квартира снова сдается. Поэтому мы предположили, что она уехала… Вы хорошо знакомы?

– Не слишком.

– Дело в том, Калли, что ее тут не очень-то любят. Мы считаем, что это она плохо повлияла на Люка… До встречи с ней он был в полном порядке.

– А как давно они вместе?

– Три года. За это время он так сильно изменился. Ты, наверное, заметила? Он стал вечно недовольным, депрессивным, каким-то обессилевшим, ему как будто мозги промыли…

Она наклоняется поближе, ее челюсть чуть выдается вперед, она убирает пряди рыжих и не слишком чистых волос от лица, все в ее позе говорит о том, что она только что задалась вопросом, кто я такая.