Мы так близко сейчас, что я даже чувствую ее дыхание на своем лице и осознаю, что этот момент особенный, уникальный, потому что она в кои-то веки не играет, она честна со мной.

– Это такое облегчение, – говорит она, – быть с тобой… Я могу заснуть в твоих руках, мне так хорошо и спокойно.

Но я не дам ей уйти от темы просто так, я спрашиваю:

– Что случилось с Шарлотт? Ты держала ее под водой? Было тяжело?

Она целует мои губы и шепчет:

– Это было просто, так просто, Калли… Она была не в себе, пьяна, под наркотиками, думаю, она хотела, чтобы я это сделала. Глубоко внутри она понимала, что мы не сможем быть вместе, она всегда будет хуже меня… И всегда будет чувствовать горечь, даже предательство. А я не хотела, чтобы она была рядом и напоминала о нашем маленьком грязном секрете.

И все равно я пододвигаюсь ближе к ней, обнимая ее так крепко, что она даже охает, потом отпускаю и переворачиваюсь на спину, уставившись в деревянный потолок, думая, что мне делать.

– А что насчет меня? – Я говорю это, не глядя на нее. – Я не напоминаю тебе о нем? Ты не злишься на меня?

– Нет, маленькая. Конечно же нет. Ты продолжение меня… Ты же знаешь.

– Я думаю, нужно ли идти в полицию. Если я расскажу все Мелоди Сайкс, все детали до единой… Ей придется мне поверить.

– Правда? Ты думаешь? – Она выбралась из постели и пошла к открытой двери. – Смотри, вот это объяснит тебе все, что ты должна знать.

Даже не думая набросить на себя хоть какую-нибудь одежду, она выходит на улицу, на балкон, там уже стемнело, остался только тусклый серебристый свет, неестественный, как будто от фонаря в саду. Я тоже встаю, иду за ней. В углу тонкий шест соединяет край балкона с нависающей крышей. Тильда забирается на стул, хватается за шест и наступает на металлические перила, которые идут по краю балкона. Держась одной рукой, она отклоняется наружу, к темным деревьям и густым зарослям, и неустойчиво балансирует на перилах. Я бессознательно делаю шаг вперед, чтобы посмотреть вниз, и вижу, что падать там высоко, внизу бетон, и ничего не смягчит падения.

– Чем идти в полицию, – говорит она, – ты лучше подтолкни меня. Видишь, я не боюсь, я веселюсь, когда думаю о смерти, я правда люблю заигрывать с ней, как и рассказывала тебе в том письме на флешке. Это было правдой. – Теперь она раскачивается туда-сюда, беззаботно, совершенно не переживая, что она погибнет, если хоть немного оступится.

Я не чувствую тревоги, глядя на ее безумные движения, на то, как раскачивается ее белое тело; напротив, я чувствую спокойствие. Вот эту Тильду я знаю, так глубоко, как знаю ночь, траву или небо: отними у меня это – и я не смогу жить. Вот она, эта импульсивная, сумасшедшая девчонка, которая может заворожить тебя, когда ей будет угодно, которая за секунду может превратиться из эфемерной в колкую, которая верит, что право быть звездой даровано ей свыше.

Она смеется, спускаясь вниз, в безопасность: забирается обратно на стул, затем на пол.

– Ну, хватит уже! Думаю, ты поняла… А теперь уходи, Калли. Скоро придет визажист. Иди поговори с Лукасом.

Она берет свою хлопковую тунику, прикрывается, повторяя:

– Иди же!

И я ухожу. Оставляю ее одну, прихорашиваться, украшать себя, делать из себя человека, которого она так обожает.

Я стою на дороге, со всех сторон меня сплющило толпой, пытаюсь вытянуться наверх, чтобы увидеть звезд, идущих по красной ковровой дорожке: они останавливаются для фотографии, залитые светом белых вспышек. Выверенные позы, сияющие глаза, взмах волосами, взгляд искоса, и так раз за разом – парад богинь в тончайших нарядах и немыслимых туфлях. Появляется Тильда, и у нее, как и у остальных, такая же себялюбивая, как я бы ее описала, улыбка, всегда направленная к камерам. Она не замечает столпившихся фанатов, презренных смертных по ту сторону металлического барьера.

– Это Тильда Фэрроу, – говорит тучная женщина рядом со мной, от нее пахнет жевательной резинкой. – Про нее писали в газетах, какая-то девушка погибла в ее доме, а она только что получила крупную роль в новом фильме под названием «Незнакомец».

Тильда не сказала мне, но я не удивлена. Конечно, ее мечта стала явью. Полагаю, это было неизбежно, учитывая ее силу и решительность. Я встаю на цыпочки, чтобы лучше ее видеть, надеясь, что она заметит меня. Но этого не происходит, она занята, дает интервью мужчине в смокинге и с микрофоном. Я ничего не слышу, но могу представить, что она может говорить. «Да, я в восторге от новой роли. Она будет непростой, но мне повезло, я буду работать с удивительными людьми». Все эти обманчивые фразы, общие для этой профессии, будут сказаны с легкостью и самодовольством. Только когда она поворачивается, чтобы войти в здание, я замечаю, что она в том самом золотом платье с лямками, перекрещивающимися на спине. Она вытащила его из бассейна и починила шов.

Разворачиваюсь спиной к этой отвратительной сцене и пробираюсь через толпу. Еду домой, в Англию, к Уилфу и садам, к маме и ее плохим картинам, к Дафне и Уиллесден-грин, даже к Лиаму. Теперь, когда мне удалось найти его, я не потеряю его снова. Буду жить по тому плану, который Тильда мне уготовила столько лет назад, тогда, в Грейвзенде, когда пыталась определить мое «призвание». Однажды я буду в доме с добрым мужчиной – возможно, это будет Уилф – с детьми, собаками, я посвящу себя обычным вещам, проявлению любви в повседневной жизни.

Но я понимаю (как я могу не понимать?), что я хранительница тайны, которая поселила в моем сердце грех, теперь я запятнана навечно. Мне придется жить с этим, потому что предавать сестру я не собираюсь. Это бы убило ее, она бы упала с балкона, отличная сцена для красивой смерти. Я не могу этого позволить. Лучше я буду верить, что она уже совершила все зло, на которое была способна, и теперь двигается вперед. Лукасу она, конечно, даст отставку, он лишь временное решение, а с деньгами Феликса она станет звездой. Она будет жить благодаря моему молчанию, отсутствию нормальной жизни, одолеваемая жаждой всеобщего обожания, которая удерживает ее во тьме.

Хочу поблагодарить моего великолепного издателя, Лизу Мильтон, и потрясающего редактора, Салли Уильямсон, за их точные замечания. Также выпускающего редактора, Джейми Грувза, за его деликатный подход и остроумные комментарии. Как всегда, хочу поблагодарить своего агента, Наташу Фейвезер, за мудрость и умение направить, Люси Кэллауэй – за поддержку и советы, Кэйт Уилкинсон – за многочисленные и очень важные поправки. Благодарю также остальных Уилкинсонов и Молли Робинс, которая за бокалом просекко помогала мне выбрать название, отклоняя следующие варианты: «Поезд на девушке», «Не следовало бы этому случаться», «То, о чем я не знала»; Агнес Магар – за то, что была превосходной помощницей и читательницей; доктора Стюарта Хамильтона – за ценную консультацию по вопросам сердечных болезней и судебно-медицинской экспертизы; Паулу Сазерн и Энди Бэнкса еще раз – за то, что позволили мне писать в их комнате, где вид просто прекрасен. Это мой первый роман, и я не смогла бы перебраться в сферу художественной литературы из документалистики, если бы не грант от Королевского литературного фонда. А дома, где и была написана большая часть этой книги, Том Макмэхон поддерживал меня своей любовью, умом, остроумием и добротой.