— Марион?..

— Что? — Она подняла на него взгляд и улыбнулась.

— Может, все-таки тебе действительно лучше поехатьдомой?

— Не сейчас, Джордж, не сразу. Мне надо немногоотдышаться. Он кивнул:

— Хорошо. Я зайду за тобой через час.

Марион слабо улыбнулась в ответ, хотя больше всего на светеей хотелось, чтобы все они ушли как можно скорее. У нее не было никакихсомнений в том, что вызвало этот жестокий приступ. Она позволила себеразволноваться — и вот результат. Итак, решено: раз ей больше нельзяволноваться, значит, она волноваться не будет. Вот только сначала ей нужнозакончить одно дело…

Марион посмотрела на часы, потом придвинула к себе листокбумаги с телефоном Мари Адам-сон и быстро набрала номер. Прислушиваясь кдлинным гудкам в трубке, она задумалась, откуда у нее такая уверенность, чтоМари Адамсон и Нэнси Макаллистер — одно и то же лицо.

Она поняла это еще до того, как Бен начал описывать девушку,и хотя ничто, решительно ничто не указывало на ее правоту, с каждымпроизнесенным им словом Марион все больше убеждалась в том, что это именно тадевчонка, которая чуть не поломала жизнь ее сыну. Впрочем, несмотря на это, онавсе равно собиралась встретиться с ней, когда поедет в Сан-Франциско. Тогда онабудет знать наверняка. А может быть, и нет… Не исключено, что Питеру Грегсонупришлось изменить в ее лице слишком многое, чтобы она могла узнать Нэнси. Ведьне узнал же ее Бен!..

И пока Марион Хиллард размышляла о том, сумеет ли она узнатьНэнси после двух лет и двух десятков пластических операций, в Сан-Францискокто-то взял трубку.

— Да? — спросил женский голос. — Вас слушают,говорите.

Марион набрала полную грудь воздуха, крепко сжала трубку вруке и, закрыв глаза, заговорила таким твердым и ясным голосом, что никто бы недогадался, что какие-нибудь полчаса назад она пережила сильнейший сердечныйприступ. Что ни говори, а владеть собой Марион умела. Даже когда она принималасамое жесткое решение, в ее лице ничего не менялось, и только серо-голубыестальные глаза становились все темнее и темнее.

— Это мисс Адамсон? С вами говорит Марион Хиллард изНью-Йорка…

Разговор получился коротким, неловким и довольно прохладным,и когда Марион повесила трубку, она знала не больше, чем до звонка. Но онаузнает, обязательно узнает, и не позднее, чем через три недели. Ровно через тринедели, во вторник, в четыре пополудни, Марион назначила Мари Адам-сон встречув отеле, в котором планировала остановиться во время своей поездки вСан-Франциско. Теперь Майклу уже не удастся отговорить ее от этой командировки…

Марион пометила дату в своем настольном календаре и,откинувшись на спинку кресла, снова закрыла глаза. Даже личная встреча с МариАдам-сон могла не дать ей ничего, и все же… все же Марион рассчитывала, что такили иначе ситуация прояснится. Если только она проживет эти три недели…

Часы на каминной полке медленно отсчитывали секунды. Ихтиканье казалось Марион почти зловещим, но она продолжала спокойно сидеть вкресле в гостиной своего номера в отеле «Фермонт». Из окон люкса открывалсяживописный вид на побережье округа Марин, но местные красоты ее ничуть неинтересовали.

Марион думала о девушке: какой она стала? Как она выглядиттеперь? Действительно ли Питер Грегсон сотворил чудо, как он обещал ей два годаназад? Бен Эйвери, встретив Мари Адамсон, не узнал ее, но Марион вовсе не былауверена, что то же самое произойдет и с Майклом. А девушка? Нашла ли онакого-нибудь за эти два года, или — как и Майкл — отгородилась от всего мира, сосредоточившисьна своем горе?

И Марион снова спросила себя, как ей быть, если незнакомка,которую она ожидала, вдруг окажется той самой девушкой, которую ее сын когда-толюбил?

А если нет? Что, если это совершенно другой человек? Ведьмогла же мисс Мари Адамсон быть местной уроженкой, талантливой фотохудожницей,которая случайно попалась на глаза впечатлительному Бену Эйвери? Что тогда?..

Но и на этот вопрос Марион ответить было не легче. Ейоставалось только ждать, ждать и надеяться… На что? Этого она и сама не знала.

Сама того не замечая, Марион то закидывала ногу на ногу, тоснова ставила их прямо, поминутно промокая лоб смятым носовым платком. Наконецона бросила его в мусорную корзину и достала из сумочки изящный золотойпортсигар с ее монограммой, выложенной крупными сапфирами прекрасной огранки.Этот портсигар подарил ей Джордж на прошлое Рождество… Как давно это,оказывается, было!..

Несколько мгновений Марион просто сидела, закрыв глаза исжимая в руках плоскую золотую коробочку. Она чувствовала себя усталой,вымотанной, выжатой до последней капли.

В Сан-Франциско Марион прилетела только сегодня утром;перелет оказался не из легких, и теперь она немного жалела, что не решиласьперенести встречу на завтра. Небольшой отдых был бы очень кстати, но Марионбоялась, что девчонка вовсе откажется увидеться с ней. К тому же ей нетерпелось поскорее узнать правду.

Наконец она открыла глаза и, закурив сигарету, снова бросилавзгляд на каминные часы. Часы показывали четыре пятнадцать пополудни. Значит,быстро подсчитала она, в Нью-Йорке сейчас четверть восьмого. Майкл навернякаеще на месте, работает. Что же до его приятеля Эйвери, то этот повеса навернякаразвлекается где-нибудь со своей новой пассией из дизайнерского отдела.

При мысли о Бене Марион недовольно поджала губы. С ее точкизрения, мальчишка еще не проявил себя достаточно серьезным работником. Вотличие от ее Майкла, который просто горел на работе. Хотя если посмотреть сдругой стороны…

Она вздохнула. С какой стороны ни смотри, Бен не был такнесчастен, как Майкл.

Да, ее сын был несчастен, и это заставляло Марион все чащезадумываться о том, правильно ли она поступила. Неужели два года назад онасовершила ошибку? Может быть, она была слишком требовательна и хотела от этойНэнси того, чего девчонка просто не могла дать?

«Нет, — решила Марион. — Скорее всего — нет. Нэнсиникогда не была подходящей парой для ее Майкла. Даст бог, со временем он найдетсебе кого-нибудь, и все образуется само собой. В конце концов, почему бы и нет?Ведь у него есть все, что требуется для счастливой жизни, — деньги,положение в обществе, привлекательная внешность. Пройдет сколько-то времени, иМайкл Хиллард станет президентом одной из самых крупных и могущественныхкорпораций Америки, и это даст ему еще большую власть и авторитет. Онталантлив, хорошо образован, он умеет очаровывать женщин и быть заботливымсыном… Что же еще?»

При мысли о сыне выражение лица Марион снова сделалосьмягче, задумчивее. «Как же все-таки он одинок», — невольно подумалось ей.Да, она тоже поняла это — едва ли не позже всех, но поняла. И, как ни странно,именно одиночество заставляло его удерживать на расстоянии всех, даже ее,словно какая-то часть его души так и пропала, сгинула во время этой треклятойкатастрофы. Или после нее, когда он узнал, что…