плачут. Они устраивают похороны тем, кого любят, а когда им попадается мертвый слон в буше, они останавливаются и воздают ему дань уважения. Не вторглись ли наши лодки на одну из таких церемоний? На некое собрание? Или, быть может, мы прервали некую репетицию. С древних времен известна история о слоне, который репетировал сложные танцевальные па, которые ему нужно было продемонстрировать на грядущем параде.

 Шторм усиливался. Нам нужно было плыть дальше. Мы включили моторы, и лодки поплыли. Шепотом попрощались со слонами. Я плыл по середине реки, курил и просил свою память сохранить эту встречу, это нереальное мгновение, когда линия между мной и внешним миром стала размытой или вовсе исчезла.

  На одну долю секунды всё стало одним целым. Во всем появился смысл.

  Я говорил себе: «Попробуй запомнить, как это - быть настолько близко к правде, к настоящей правде».

  Жизнь - это не только хорошее, но и не только плохое.

  Попробуй запомнить это чувство, наконец, понять, что пытался сказать Майк.

  Зажги свет.

  39.

  Папа, я получил свои крылья, когда шеф полка армейской авиации прикрепил их к моей груди. .

  Май 2010-го года.

  Счастливый день. Папа в голубом берете официально вручил мне мой берет. Я надел его, и мы отсалютовали друг другу. Это было что-то более сокровенное, чем объятия.

  Камилла была рядом. И мамины сестры. И Челси. Мы все снова были вместе.

  Но вскоре снова расстались.

  У нас снова не было выбора. У нас были всё те же старые проблемы, которые мы так и не решили. Челси хотела путешествовать, радоваться жизни и молодости, а я снова собрался на войну. Скоро отправляюсь. Если мы останемся вместе, мы увидимся за следующие два года всего несколько раз, если повезет, а это - не отношения. Мы оба не удивились, снова оказавшись в том же самом эмоциональном тупике.

  - Прощай, Челси.

  - Прощай, Гар.

  В день, когда я получил свои крылья, я понял, что она тоже обрела свои.

  Мы в последний раз полетели в Ботсвану. Сказали себе: «Последнее путешествие вверх по реке. Последний визит к Тидж и Майку».

  Там мы здорово повеселились, и, конечно, наше решение стало не таким твердым. Я то и дело придумывал и предлагал разные способы решения проблемы, которые еще могли бы помочь. Челси поддакивала. Мы столь очевидно добровольно пребывали в плену иллюзий, что Тидж решила вмешаться:

  - Всё закончилось, ребята. Вы откладываете неизбежное. И в это время сходите с ума.

  Мы стояли в палатке в ее саду. Она сидела перед нами в палатке и говорила нам эту горькую правду, держа нас за руки. Глядя в наши глаза, она убеждала нас в необходимости разойтись окончательно:

  - Не тратьте самое драгоценное, что у вас есть - время.

  Я знал, что она права. Как сказал сержант-майор Були: «Пора».

  Так что я заставил себя выбросить из головы отношения, на самом деле - все отношения. Улетая из Ботсваны, я решил загрузить себя работой. Скоро ты отправишься в Афганистан, а пока - будь всегда чем-то занят.

  Поэтому я полетел в Лесото с Уиллом. Мы посетили несколько школ, построенных фондом «Сентебейл». Принц Сиисо ездил с нами - в 2006-м году, после смерти матери, он вместе со мной основал благотворительный фонд, (Его мать тоже была бойцом на войне с ВИЧ). Принц возил нас на встречи с десятками детей, история каждого из которых была душераздирающей. В Лесото в то время среденяя продолжительность жизни составляла сорок с чем-то лет, в то время как в Британии это было семьдесят девять лет для мужчин и восемьдесят два года для женщин. Быть ребенком в Лесото - всё равно что быть мужчиной средних лет в Манчестере, и, хотя это было вызвано комплексом причин, главной причиной был ВИЧ.

  Четверть всего взрослого населения Лесото была ВИЧ-позитивна.

  Через два-три дня мы поехали с принцем Сиисо в более отдаленные школы на отшибе. Вдали от оживленных дорог. Принц Сиисо подарил нам диких пони, чтобы проехать на них часть пути, и пледы кочевников от холода. Мы надели их, как плащ с капюшоном.

  Нашей первой остановкой стала замороженная деревня прямо в облаках - Семонконг. Примерно семь тысяч футов над уровнем моря, деревня в заснеженных горах. Теплый воздух шел из лошадиных ноздрей, когда мы заставляли их подниматься вверх, а когда подъем стал слишком крутым, пересели в подъемник.

  По прибытии в деревню мы сразу же отправились в школу. Мальчики-пастухи приходили сюда два раза в неделю, получали горячий обед и шли в класс. Мы сидели в полутьме с керосиновой лампой, наблюдали, как проходит урок, потом

нас окружила дюжина мальчиков, некоторые из них были не старше восьми лет. Мы слушали их рассказы о том, как они обычно ходят в эту школу. В это было просто невозможно поверить: двенадцать часов они пасли скот и овец, а потом два часа шли через горные перевалы, чтобы учить математику, учиться читать и писать. Столь сильна была их жажда знаний. Они храбро сносили неприятности - стертые ноги, лютые холода и много чего похуже. По пути они были так уязвимы, отданы на милость стихий, несколько человек погибло от удара молнии. На многих нападали бродячие собаки. Понизив голос, они также рассказали нам, что многие подвергались насилию со стороны путешественников, конокрадов, кочевников и других мальчиков.

  Мне стало стыдно, что я ныл из-за школы. Из-за чего-либо.

 Несмотря на всё пережитое, мальчики оставались мальчиками. Их веселье было неукротимо. Они радовались подаркам, которые мы привезли - теплым пальто и шерстяным шапочкам. Мальчики надели всё это, начали танцевать и петь. Мы к ним присоединились.

  Один мальчик держался в стороне. У него было круглое открытое лицо. По-видимому, у него на душе была тяжелейшая ноша. Я чувствовал, что спросить об этом - навязчивость. Но у меня в сумке был еще один подарок - фонарик, и я вручил его мальчику.

  Сказал, что надеюсь: этот фонарик будет каждый день освещать его дорогу в школу.

  Он улыбнулся.

  Я хотел сказать ему, что его улыбка и меня заставляет улыбнуться. Попытался.

  Увы, я не очень хорошо говорил на сесото.

  40.

  Вскоре после нашего возвращения в Британию Дворец объявил, что Уилл собирается жениться.

  Ноябрь 2010-го.

  Для меня это стало новостью. Пока мы были в Лесото, он ни разу об этом не упомянул.

  В газетах печатали красочные статьи о том мгновении, когда я понял, что Уилл и