грациозно кружусь над их пушистыми головами?

  Поднят ли флаг?

 Во тьме я отлично научился использовать монокль - самый удивительный и знаковый элемент технологии «Апача». Сенсор в носовой части «Апача» передавал изображения по кабелю в кабину, откуда они поступали в монокль, закрепленный на моем шлеме, перед правым глазом. Через этот монокль я получал все свои знания о внешнем мире. Всё мое восприятие сводилось к этому маленькому порталу. Сначала ощущение было такое, словно я пишу пальцами ног или дышу ухом, а потом это стало моим вторым «я». А потом началась мистика.

 Однажды ночью я кружился над Лондоном, и меня что-то ослепило на полсекунды, за это время я мог упасть в Темзу. Я видел яркие цвета, в основном - изумрудно-зеленый, и через несколько секунд понял: кто-то с земли ослепил нас лазерной указкой. Я был дезориентирован. И взбешен. Но сказал себе, что нужно быть благодарным за опыт и практику. Кроме того, я испытывал извращенную благодарность за обрывок воспоминаний, которые пробудила во мне эта ситуация. Мохамед Аль-Файед подарил нам с Уиллом лазерные указки из «Хэрродса», принадлежавшего ему универмага. Это был отец маминого бойфренда, так что, возможно, ему хотелось завоевать нашу привязанность. Если так, ему это удалось. Мы сочли эти лазерные указки гениальным изобретением.

  Размахивали ими, как световыми мечами.

  36.

  Под конец моего обучения на «Апаче», на аэродроме «Воттисхэм» в Саффолке, мне предоставили еще одного инструктора.

  Для заключительного аккорда.

  Мы встретились, пожали друг другу руки, и он понимающе мне улыбнулся.

  Я улыбнулся в ответ.

  Он продолжал улыбаться.

  Я улыбнулся в ответ, но начал волноваться: «В чем дело?».

  Думал, что он собирается сделать мне комплимент. Или попросить об одолжении.

  Вместо этого он спросил, узнаю ли я его голос.

  - Нет.

  Он сказал, что входил в группу, которая меня вытаскивала.

  - О, еще в 2008-м?

  - Да.

  Я вспомнил, что мы немного поговорили по рации той ночью.

  - Помню, вы тогда были просто раздавлены.

  - Да.

  - Это было понятно по вашему голосу.

  - Да, я был опустошен.

  Он улыбнулся еще шире.

  - А теперь взгляните на себя.

  37.

  Через несколько дней мне исполнится двадцать пять, и я чувствовал, что это - не просто день рождения. Друзья говорили мне, что двадцать пять лет - Переломный Возраст, когда многие молодые мужчины и женщины выходят на раздорожье своего личного пути. В двадцать пять лет ты делаешь определенный шаг вперед... или начинаешь скользить назад. Я был готов двигаться вперед. Во многих смыслах я чувствовал, что уже не один год лечу в мешке.

 Я напомнил себе, что это у нас семейное, что двадцать пять лет были важным возрастом для многих из нас. Например, для бабушки. В двадцать пять лет она стала шестьдесят пятым монархом в истории Англии.

  Так что я решил отметить этот переломный день рождения путешествием.

  Снова Ботсвана.

  Вся наша банда была там, и в перерыве между тортом и коктейлями они мне сказали, что я, кажется, снова очень изменился. После первого этапа службы я выглядел старше и жестче, а теперь я казался более...устойчивым.

  Странно - подумал я. Благодаря учебным полетам я стал...более устойчивым?

 Никто не дарил мне больше восхищения и любви, чем Тидж и Майк. Но однажды поздней ночью Майк усадил меня за стол для невеселого разговора по душам. За их кухонным столом он долго говорил о моих отношениях с Африкой. Сказал, что пришло время изменить эти отношения. Пока что эти отношения только забирают, забирают, забирают - абсолютно типичная динамика поведения британцев в Африке. А теперь я должен отдавать. Много лет я слушал, как они с Тидж и другие жаловались на кризис, охвативший Африку. Изменения климата. Браконьерство. Засуха. Пожары. Я был единственным их знакомым, обладающим каким-то влиянием, у меня был некий международный мегафон, только я мог что-то сделать.

  - Майк, что я могу сделать?

  - Зажги свет.

  38.

  Наша группа села в плоскодонные лодки и поплыла к верховью реки.

  Мы разбили лагерь на несколько дней, исследовали отдаленные острова. На много миль в округе - ни души.

  Однажды мы высадились на Острове Зимородка, смешали коктейли и начали любоваться закатом. Шел дождь, казалось, что всё окутано розовым светом. Мы слушали музыку, всё казалось мягким и призрачным, мы потеряли счет времени. Когда мы собрались и вернулись в лодку, вдруг оказалось, что у нас - две большие проблемы.

  Темнота.

  И сильный шторм.

  Ни с одной из этих проблем не хотелось бы столкнуться на Окаванго. Но две сразу? У нас неприятности.

  Усилился ветер.

  В темноте, в водовороте навигация на реке была невозможна. Нас захлестывал водоворот. Рулевой растерялся. Нас несло на песчаные дюны.

  Я подумал: «Нам тут, наверное, придет сегодня конец на этой реке». Крикнул, что беру управление в свои руки.

 Помню ослепительные вспышки молний и грохот грома. Нас было двенадцать человек на двух лодках, и никто не произнес ни слова. Даже у самых опытных знатоков Африки выражение лица было непроницаемое, хотя мы притворялись, что сохраняем контроль над ситуацией, продолжая слушать громкую музыку.

 Внезапно река стала уже. Потом - резко изогнулась. Мы уже отчаялись вернуться обратно, но должны были сохранять спокойствие. Повиноваться реке. Плыть туда, куда она нас вела.

 И тут - яркая вспышка. На две секунды стало светло, как днем, этого хватило, чтобы увидеть, что прямо перед нами, посреди реки, стоит группа огромных слонов.

 В свете молнии я встретился взглядом со слонихой, увидел ее навостренные белоснежные клыки, рассмотрел каждую морщинку на ее темной влажной шкуре, глубокую борозду от воды над ее плечами. Увидел ее огромные уши, напоминавшие крылья ангела.

  Кто-то прошептал: «Ёшкин кот».

  Кто-то выключил музыку.

  На обеих лодках заглушили моторы.

  В полной тишине мы плыли по пенящейся реке, ожидая следующей вспышки молнии. При новой вспышке мы снова увидели этих волшебных созданий. В этот раз, посмотрев на ближайшую ко мне слониху, я окунулся в глубины ее зрачков, она тоже посмотрела на меня, и я подумал о всевидящем оке «Апача», а еще - о бриллианте «Кох-и-Нор», и об объективе камеры, выпуклом и зеркальном, как глаз слонихи, но объективы камер всегда заставляли меня нервничать, а благодаря этим глазам я почувствовал себя в безопасности. Эти глаза не судили, не отбирали - они просто были. Можно сказать, они были слегка...на мокром месте? Возиожно ли?

 Известно, что слоны