Хиллари повернулась к миссис Маркхам, потом с полнымотчаянием перевела взгляд на Филиппа и, наконец, повернулась к Нику.

— Черт побери, ты не имеешь права. Ты не имеешь правасначала исчезать чуть ли не на год, а потом являться и забирать меня, какпредмет мебели, оставленный тобой где-то! — Она сделала движение, словнонамереваясь дать Нику пощечину, но он перехватил ее руку.

— Не здесь, Хиллари, — отчетливо и спокойнопроизнес Ник. — Это некрасиво.

Она вылетела из комнаты и через двадцать минут вернуласьобратно с двумя большими чемоданами, горничной и французским пуделем. Филиппвышел сразу вслед за Хиллари, а миссис Маркхам предложила Нику сесть ичего-нибудь выпить, пока их нет. Оба остановились на двойном бурбоне, и Никизвинился перед миссис Маркхам за то, что отрывает ее от гостей.

— Не стоит извинений. На самом деле, — онаулыбнулась, — …я даже рада. К тому же вы делаете мне огромное одолжение. Яочень беспокоилась из-за Филиппа. — Некоторое время они сидели молча,поглощенные своими напитками, затем миссис Маркхам снова взглянула на Ника. Онапоняла, что он ей нравится. Он продемонстрировал недюжинное самообладание, и ейоставалось только восхищаться тем, как он справился с этой ведьмой, на которойженат. — Скажите мне, Ник… я могу называть вас так?

— Конечно.

— Как вас угораздило взвалить на себя эту обузу?

— Я безумно влюбился в нее, когда ей былодевятнадцать, — вздохнул Ник, вспомнив о Лиане, и снова поднял глаза намиссис Маркхам. — В девятнадцать лет она была настоящей красавицей.

— Она и сейчас красива, но она очень опасная женщина.Нет, даже не женщина, — миссис Маркхам покачала головой, — девочка…Она — невоспитанный ребенок. — Их взгляды встретились — Она погубит моегосына, если доберется до него.

— Боюсь, она и моего погубит, — тихо промолвилНик, и миссис Маркхам кивнула, словно он подтвердил ее мысли.

— Вы не позволите ей это сделать. Главное — не давайтеей погубить себя. Вам нужна совсем другая женщина. — Никогда в жизни уНика не было столь странного чувства, и он улыбнулся, вспомнив о Лиане. Онадействительно была совсем другой. И он почти был готов рассказать миссисМаркхам, что нашел такую женщину, и потерял ее.

Но тут в библиотеку вернулась Хиллари с чемоданами, собакой,горничной и Филиппом. Ник вежливо поблагодарил миссис Маркхам за прекраснопроведенное время, Хиллари попрощалась с ней и ее сыном и метнула испепеляющийвзгляд на мужа.

— Не думай, что это навсегда. Я просто не хочуустраивать сцену при гостях.

— Это новый штрих. Очень предусмотрительно с твоейстороны — Ник пожал руку миссис Маркхам, кивнул Филиппу и взял Хиллари за руку.Дворецкий вынес за ними чемоданы. Несколько минут спустя все было уложено вмашину, Ник включил зажигание и направился в Бостон.

— Тебе это так не пройдет. — Хиллари сидела вглубине машины, кипя от ярости, рядом с ней тяжело дышала собака, коготкикоторой были покрыты таким же лаком, как и ногти у Хиллари.

— Тебе тоже. — Ник говорил уже не тем обаятельнымсдержанным тоном, как у Маркхамов. — И чем скорее ты поймешь это, Хиллари,тем будет лучше для всех нас. — Когда они выехали на дорогу, Никпритормозил на обочине и посмотрел на нее такими глазами, что Хиллари поняла —больше никаких глупостей от нее он не потерпит. — Мы женаты, и у нас есть сын,которым ты бессовестно пренебрегаешь. Но наш брак будет сохранен. И отныне тыстанешь вести себя чертовски хорошо, иначе я публично выпорю тебя.

— Ты мне угрожаешь! — заверещала Хиллари.

— Ты не ошиблась! — рявкнул в ответ Ник. —Как я слышал, ты почти на год бросила ребенка, но больше это не повторится. Тыменя поняла? Теперь ради разнообразия ты будешь сидеть дома и вести себя какпримерная мать. А если вы с Маркхамом безумно любите друг друга, тем лучше.Через девять лет, когда Джонни исполнится восемнадцать, можете делать чтохотите. Я дам тебе развод. Я даже оплачу твою свадьбу. Но пока, дорогая, будеттак, как я сказал. — Он понизил голос. — На ближайшие девять лет,нравится тебе это или нет, ты — миссис Николас Бернхам. — Для Хиллари этопрозвучало как смертный приговор, и она разрыдалась.

Когда они добрались до дома тещи, Ник выскочил из машины, невзглянув на Хиллари, позвонил и, как только дверь открылась, ринулся в дом.Джонни был в своей комнате уже в пижаме, и вид у него был самый потерянный,пока он не поднял глаза и, увидев отца, не издал дикий вопль.

— Папа! Папочка!.. Ты вернулся!… Ты вернулся! А мамаговорила, что ты никогда не вернешься.

— Она говорила это? — Ник с ужасом посмотрел намальчика.

— Она сказала, что тебе больше нравится в Париже.

— И ты поверил? — Он опустился на кровать сына, иу тещи, наблюдавшей за ними из коридора, по лицу медленно потекли слезы.

— На самом деле нет, — тихо ответилмальчик. — Потому что я читал твои письма.

— Мне было так одиноко без тебя, тигренок. Я чуть ли некаждую ночь плакал. И не думай, что я могу быть где-нибудь счастлив без тебя,потому что это не так, и я больше никогда не оставлю тебя. Никогда!

— Обещаешь? — В глазах Джонни, как и в глазахНика, тоже стояли слезы.

— Клянусь. И давай закрепим наш договор. — Они ссерьезным видом пожали друг другу руки, и Ник снова обнял Джонни.

— Мне можно вернуться домой?

— А сколько тебе потребуется времени, чтобы собратьвещи?

Лицо Джонни засияло от радости.

— Ты имеешь в виду прямо сейчас? Мы вернемся в наш домв Нью-Йорке?

— Именно это я и имею в виду, — с извиняющимсявидом Ник повернулся к теще. — Простите, что я так поступаю, но я больше идня не проживу без него.

— И он без вас, — грустно откликнулась та. —Мы делали все что могли, но… — Она расплакалась навзрыд, и Ник обнял за плечимать Хиллари.

— Ничего-ничего. Я понимаю. Все будет хорошо.

Она улыбнулась ему сквозь слезы.

— Мы так беспокоились о вас. А когда Париж пал, мыбоялись, что вы попали в плен к немцам. — Она глубоко вздохнула ивысморкалась. — Когда вы вернулись?

— Сегодня утром. На «Довиле».

— Корабль, который спасал утопающих? — Ник кивнул.

— О Боже…

Джонни, краем уха расслышав обрывки разговора, началпросить, чтобы отец ему все рассказал. Ник сначала хотел сказать, что видел накорабле девочек де Вильера, но потом передумал. Он не хотел, чтобы Хиллариузнала об этом.

Через полчаса в слезах, обещая звонить и писать друг другу,они покинули дом. Но бабушка тоже понимала, что ему лучше быть дома сродителями. Единственное, что вызвало удивление Джонни, так это мать, сидевшаяв машине.