– Вот теперь я вижу, что вы весьма многообещающий кандидат вНаполеоны, – сказала Марина. – Я не иронизирую.

– Я знаю, – сказал капитан. – Верите или нет, номне бы не хотелось превращать вас в кусок мяса. Вы молодая, очаровательная, вамеще жить да жить... Давайте договоримся по-хорошему! Только не вздумайтевилять, отделываться пустяками. Итак?

Марина задумчиво смотрела в потолок. Велик был соблазнпоиграть с ним. Но, во-первых, нет времени, а во-вторых, и риск слишком велик.Капитан профессионал и, если возьмется, начнет выжимать всерьез,перевербовывать без дураков, пустячками не отделаешься и очень быстро подойдешьк той черте, за которой начинается измена...

– Подумать дадите? – спросила она.

– Минуту-другую, не более. Я к вам уже успел присмотреться.Вы определенно не из тех, кому для принятия решения требуется много времени.

Марина встала, под его пристальным взглядом отошла к окну,выходившему на тихий маленький дворик. Как дорога для бегства окно, безусловно,не годилось – между стеклами красовалась решетка, тонкая, но надежная на вид.

Не нужно было ничего обдумывать. Решение она уже приняла. Нопоявилась и прекрасная возможность без всяких трудов разжиться кое-какойполезной информацией, так что не стоило спешить...

Она обернулась, посмотрела собеседнику в глаза и сказала слегкой улыбкой:

– Получается, вы не оставили мне выбора?

– Что поделать? – ответил капитан с такой женепринужденной улыбкой. – В конце концов, вы – человек в этих играх неслучайный. Такую профессию, как у вас, выбирают вполне сознательно. Должны былизнать, что можете угодить в нелегкую жизненную ситуацию.

– Логично. Но знаете, в чем загвоздка? О, не в каких-тосоображениях морально-этического плана... К чему эти глупости? Просто... выпредлагаете неравноценный обмен.

– То есть?

– Мне не нравится сам термин «перевербовка». Мне не нравятсяусловия предлагаемой игры. Вы хотите высосать меня досуха и не дать взаменничего. Жизнь, конечно, великолепная штука, но идти на сделку в обмен только нанее...

– Что вы хотите?

– Равноправного партнерства, я бы выразилась. Вы хотитевыжать из меня достаточно, чтобы держать в руках. Вполне понятное желание. Но,простите, я потребую того же самого с вашей стороны. Чтобы и вы рассказали, чтовам удалось узнать. У вас будет оружие против меня, а у меня – против вас.Иначе я могу заподозрить, что вы все врете насчет своих мотивов. Что выпопросту работаете на кого-то со стороны. На китайцев, пакистанцев, немцев,наконец, на соседнюю, столь же суверенную страну. И хотите примитивно выкачатьиз меня информацию в интересах кого-то третьего...

– А вы умница.

– Ну, еще бы, – нетерпеливо сказала Марина. –Слышала уже... Ну, так как? Я предлагаю именно партнерство. – Ипередразнила его интонацию. – Вы определенно не из тех, кому на принятиерешения требуется много времени...

Он раздумывал недолго. Сказал тихо:

– Но вы ведь понимаете: после того, как я раскрою своикарты, у вас уже не будет дороги назад?

– Естественно, – сказала Марина. – Кто-то недавноназвал меня умницей... Итак, что вы знаете? – она вернулась в кресло,устроилась поудобнее, видя, что он достал сигареты, попросила: – Дайте и мне,сто лет не курила...

Курить ей не особенно хотелось. Просто-напросто зажженнаясигарета в умелых руках – чрезвычайно полезное орудие. При некотором навыке ееможно вмиг загнать в глаз, в ухо, в ноздрю так, что самый тренированный человекна какое-то время станет беспомощным, и его гораздо проще будет обидеть...

– У меня есть своя разведка, – сказал капитан. – Яимею в виду, в батальоне, специфика службы, сами понимаете. А учитывая, чтострана у нас маленькая, даже батальонная разведка при умелой постановке деласпособна стать серьезной силой. Ну, вот... Вы лучше меня знаете, что «Центр»заправляет тут всем и всеми. Лично я отношусь к этому философски – посколькуизменить ситуацию не в состоянии, а бороться против такого положения дел примоих нынешних возможностях попросту глупо... Но это не значит, что мы не можемза ними присматривать. Мало ли что полезное удастся узнать, информация – этотовар и козыри... В технические детали и мелкие подробности я углубляться небуду, это неинтересно. Главное – примерно около месяца назад ко мне попалисведения, что небезызвестный Бородин готовит здесь переворот. Самый настоящий,классический: с устранением нынешнего президента и других ключевых фигур изаменой их своими. Моя персона оказалась в этом скорбном списке. Сегоднясемнадцатое. Меня должны пристукнуть двадцать четвертого...

– Вы об этом так спокойно говорите? – не без уваженияспросила Марина.

– А что, прикажете впадать в истерику? Какой смысл? Додвадцать четвертого еще неделя. Давным-давно просчитал несколько вариантов. Всеони касаются, деликатно выражаясь, эмиграции. Поскольку с теми силами, что уменя сейчас есть, в открытый бой не вступишь. Итак, двадцать четвертого менядолжны пристукнуть, а сам переворот намечен на тридцатое. С этого началось. Моиребята стали копать дальше. Это было не так трудно, как можно подумать: мы,строго говоря, не предпринимали никаких действий, мы только копили информацию.Все равно что рация, которая работает только на прием – ее невозможно засечь,пока она не заработала... Постепенно выяснилось, что дело даже серьезнее. Во-первых,переворот нашей страной не ограничивается. Он должен произойти синхронно вчетырех государствах вдоль Транссибирской магистрали. Во-вторых, все сложнее,чем мы поначалу полагали. Это не просто путч с целью привести к власти ещеболее послушное правительство. Тут что-то другое. В игре участвуют ваши люди. Яимею в виду государственных служащих. Чиновники, разведчики... А впрочем, колиуж вы оказались здесь и работаете в том же направлении, что и ТимофейСабашников, то должны эту часть интриги знать лучше меня, не так ли?

– Предположим, – сказала Марина, и глазом неморгнув. – Ну ладно, продолжайте...

– Потом приехал Сабашников. И с ходу занялся Бородиным.Стало ясно, что ваша контора в курсе дела, но моего положения это ничуть необлегчало. Опять-таки, не прибежишь и не скажешь, что хочешь войти в игру, выне хуже меня знаете, как относятся к подобным «инициативникам», сходу начинаютподозревать черт-те в чем. В лучшем случае, пошлют подальше, а в худшем...Ничего не оставалось, как следить за Тимофеем. Мы быстро выяснили, что онозабочен безопасностью некоего спецрейса. Даже ухитрился попасть на борт, но наэтом везение кончилось. Я крепко подозреваю, что один из четырех обгорелыхскелетов как раз ему и принадлежит.

Марина прикусила губу – она и сама была в этом уверена.

– Это в общих чертах, – продолжал капитан. – Всяконкретика у меня в сейфе, в штабе батальона, куда постороннему довольно труднозалезть... Как видите, у меня есть взнос. Я – не голодранец, который проситсяза роскошный стол... Если мы с вами договоримся, обоим будет хорошо.Доказательства убойные. Достаточно, чтобы утопить не только «Центр», но и всех«кротов» там, у вас. Перехватить спецсамолет спецслужбы с секретным грузом,похитить означенный груз, убив при этом правительственных служащих – это,знаете ли... Тут и Бородин не выкрутится.