– И дальше?

– Те, что заходили в самолет, вышли. Через окна было видно,что внутри загорелось. Они побежали, очень скоро взорвались баки, выгорело вседочиста... Те, что прилетели, так там и остались, все до одного... Но сначалаони не боялись, тот, что махал, держался совершенно спокойно, он, точно, иподумать не мог, что с ними так поступят...

– Понятно, – сказал капитан. – Они из самолетачто-нибудь вынесли? Вопрос серьезнейший, так что напряги извилины...

Атаман, судя по физиономии, собрал в кулак всюсообразительность. Расплылся в подобострастной улыбке, заторопился.

– Вот именно, что вынесли! Они туда поднялись с пустымируками, оружие висело под куртками... А вышли с этаким футляром... Такойцилиндрический, небольшой, светло-серого цвета, с ручкой... – онстарательно показал ладонями параметры. – Ну да, футляр...

– И уехали?

– Да...

– Знаешь, что мне решительно непонятно? – задумчивосказал капитан. – Почему они после таких событий тебя не пристукнули.

– Господин капитан, я человек в этих местах заметный, многиевидели, как они ко мне приезжали, и, хотя это были деревенские голодранцы, им,видимо, не хотелось потом лишних разговоров... Всю деревню перестрелятьтрудновато даже для таких крутых...

– А это, знаешь ли, версия, – сказал капитан со стольже отрешенным лицом. – Действительно, проще застращать, благо тебе, скоту,есть что терять... Ладно. Ползи в вертолет. Я свое слово держу.

Атаман чуть ли не бегом кинулся вверх по легкой дюралевойлесенке, счастливый, сияющий, переполненный яростной радости. Капитан поднялсяследом гораздо степеннее, распорядился:

– Все на борт, взлетаем!

Вертолет пошел вверх вертикально, быстро набирая высоту.Сидевшая на прежнем месте Марина слегка удивилась – почему капитан не захлопнуловальную дверь?

Она едва успела додумать эту нехитрую мысль. Капитансорвался со своего места молниеносно, так, что Марина едва успела увидеть егоперемещение в пространстве. Правой рукой ухватил атамана за шиворот, рванул насебя. Сильный удар ногой – и атаман вылетел прямехонько в распахнутую дверь.

Высота была не менее километра. Марина так и не услышалавопля. Видимо, атаман онемел от ужаса, и если и успел завопить, то его крикиуже не долетели до быстро удалявшегося вертолета. Да и вряд ли у него осталосьслишком много времени на крики...

Капитан неторопливо задвинул дверь, опустился рядом сМариной и деловито поинтересовался:

– Вам его, часом, не жалко?

– Ни капельки!

– Ну и правильно. Было бы о ком жалеть...

– А как же честное слово офицера?

Капитан безмятежно улыбнулся.

– Интересно, в чем я его нарушил? Я его отпустил целым иневредимым, верно? С законом всемирного тяготения даже мне не совладать. Ипотом, я вовсе не обещал, что мы его куда-то отвезем на вертолете послезавершения дела...

– Интересный вы человек, – сказала Марина. – Ишутки у вас замысловатые...

– Ну да, – сказал капитан. – Я – парень простой,жизнерадостный и не лишенный юмора. Госпожа Романова, а вы отлично держитесь. Уменя такое впечатление, что вас ничто не может вывести из равновесия. Вы такхладнокровно переносите жизненные невзгоды и происходящие вокруг не самыеприятные события...

Марина, постаравшись, чтобы ее улыбка смотреласьбеспомощной, бледной, вымученной, сказала со вздохом:

– После всего, что со мной тут вытворяли, меня уже мало чтопоразит...

– Тоже верно, – серьезно сказал капитан.

Она старательно смотрела в иллюминатор – не столько излюбопытства, сколько из желания ориентироваться на местности, насколько этовозможно – и сразу увидела, что вертолеты идут на посадку вовсе не внаправлении какого-нибудь аэродрома. Ничего, хотя бы отдаленно напоминавшегоаэродром, в окрестностях она не заметила – лишь темно-зеленая тайга,перемежавшаяся обширными пустыми пространствами, заросшими высокой травой.

На одну из таких полян вертолеты и опустились. Часов уМарины не было, но она примерно определила, что от заброшенного аэродрома онилетели с полчаса. Маловато, чтобы добраться до столицы...

На опушке, под деревьями, стоял синий микроавтобус. Капитанотодвинул вправо овальную дверь, опустил лесенку, первым вышел на нее, подалруку Марине:

– Пойдемте. Приехали. Дальше нам придется на машине...

Она без колебаний спустилась в высокую траву, в которойстрекотали какие-то насекомые. Вряд ли стоило бояться, что на этой живописнойполяне ее и пристукнут. Капитан располагал временем, чтобы сделать это раньше.Например, преспокойно выкинуть ее из вертолета, как атамана...

– Пойдемте, – повторил капитан, кивая в сторону машины.

– Постойте, – сказала Марина. – Но это же нестолица...

– Совершенно верно. Это Снежинск. Мы от него в парекилометров.

– Но...

– По-моему, вы именно сюда и собирались, госпожаРоманова? – спросил капитан с непроницаемым лицом. – У вас же туткакие-то дела, верно? Вот я и решил облегчить вам задачу. Зачем вам сейчас встолицу? Пожаловаться в полицию на этих скотов? Но их все равно уже нет в живых,ни единого... Так что можете с легким сердцем заняться теми делами, радикоторых вас сюда направили. У меня тут есть небольшая квартирка, отдохнете,наберетесь сил... Если хотите, позвоните в столицу, чтобы о вас небеспокоились. Одним словом, как мужчина и офицер, я вам предлагаюгостеприимство и всяческое содействие. Нужно же как-то искупить тенеприятности, в которые вы попали по вине некоторых моих земляков. – Онвзял ее под руку вежливо, но непреклонно, и повел к машине. – Это, можносказать, мой прямой долг. Не беспокойтесь, вы под защитой армии, героическогоспецназа...

Он говорил непринужденно и дружелюбно, на лице у него былосамое простецкое выражение – доброжелателен, вежлив, радушен – но все это,разумеется, неспроста. Марина понятия не имела, в какие игры он с ней играет,но не сомневалась, что это как раз игра. И не из примитивных. Этот человекне стал бы ее заманивать, чтобы примитивно трахнуть вместе с дружками. Беритевыше, птица не того полета...

Что оставалось делать? Да попросту идти с ним рядом. Идумать о своем.

Самолет, голову можно прозакладывать, не совершалвынужденной посадки. Он направлялся именно туда, на давным-давно заброшенныйаэродром, где его уже ждали некие люди. Если полагаться на мнение атамана – апочему бы и нет? – кого-то одного застрелили сразу после посадки. Огромнаядоля вероятности, что первым оказался Тимофей. Значит, остальные трое были вкурсе. Они только не предполагали, что их самих очень быстро перестреляют радисохранения какой-то опасной и серьезной тайны...