Обнаружив в углу глиняную емкость с чистой водой, Марина этуводу моментально выпила. Встала, прошлась по пахнущему свежей мукой помещению,проверяя тело. Что ж, в общем, сносно. Правда, при выполнении некоторых приемовее наверняка резанет болью, но придется перетерпеть...

Она надела сапожки, устроила в правом поудобнее ножик.Прислушалась, приложив ухо к едва заметной щели меж сработанными на совестьстворками тяжеленной высокой двери.

Снаружи стояла тишина – даже собачьего лая не слышно.

Потом она явственно расслышала короткий, громкий крик, вовсене гармонировавший с богатой, благополучной усадьбой. Насколько она разбираласьв таких вещах – а она в них прекрасно разбиралась – казалось, что человекувдруг безжалостно сделали очень больно, и он завопил, не в силах терпеть.

Марина настороженно пожала плечами. Ну, гадать бессмысленно.Вполне может оказаться, что здешний сеньор изволит сейчас вершить суд ирасправу над бесправными, как и полагается при классическом феодализме,подданными, и кого-то сейчас вытянули кнутом, если не вытворяют что-нибудьпохуже...

И тут заскрипел засов – громко, отчетливо, кто-то, не таясь,отодвигал его с хозяйской бесцеремонностью.

Хватило секунды, чтобы одним прыжком оказаться в дальнемуглу. И еще одной, чтобы принять соответствующую позу, должный облик, способныймоментально успокоить здешних обитателей. Тот, кто явно собирался войти, долженбыл увидеть не свирепую амазонку, готовую перегрызть глотки в бою за своюсвободу, а нечто совершенно противоположное – растрепанную, насмертьперепуганную, раздавленную ночным унижением хрупкую девушку, съежившуюся вдальнем углу, обхватившую руками колени, прикрывшуюся мешками в настоящемужасе...

А потом, очень быстро, они умрут – те, кто войдут. И тогдавсе начнется всерьез...

Однако Марину ждал сюрприз, и абсолютно неожиданный. Вместоодетых в подобие формы баронских дружинников в помещение, грамотно прикрываядруг друга, настороженно поводя по сторонам стволами армейских автоматов,ворвались двое в камуфляжных комбинезонах и обтянутых маскировочной сеткойкасках. Физиономии под касками покрыты мастерски наложенными полосами изигзагами, по всем правилам. Никаких знаков различия, ни единой эмблемы.

Ее увидели моментально – и опустили автоматы. Насколько онамогла разглядеть, размалеванные физиономии лишились прежней, хорошопоставленной ярости, предназначенной для того, чтобы заранее морально подавлятьвозможного противника. Похоже, оба бойца моментально пожелали выглядеть мирно идружелюбно, что плохо сочеталось со всевозможными средствами убийства, которымиони были увешаны.

Из-за спин двоих выскочил третий, с тем же проворством однимпрыжком оказался посередине помещения. Ребятки, без сомнения, хорошо выученныеи нисколько не напоминающие деревенских недотеп из глухомани.

– Вас здесь держат? – спросил третий.

Сделав недоумевающую физиономию, Марина ответила:

– Ну да… Кто вы?

– Успокойтесь, – сказал человек очень мягко. – Мы– армия. Батальон специального назначения «Золотой медведь». Вы свободны.

Какое-то время она раздумывала: не разрыдаться ли, как иположено хрупкой горожанке, после плена и унижений угодившей в благородные рукиспасителей, нагрянувших, словно пресловутая кавалерия из-за холмов? Однакорешила, что истерики и благодарные вопли совершенно излишни. Гораздо лучшеиграть заторможенность, оцепенелую депрессию. Экономить силы...

Говоривший с ней подошел поближе, аккуратно, вполнеделикатно помог встать, спросил заботливо:

– Как вы себя чувствуете?

– Скверно, – сказала она, уже не особенно играя.

– Вас изнасиловали?

– Не то слово…

Он обернулся к выходу, громко распорядился. И обаавтоматчика моментально улетучились, а на смену им явился субъект точно такогоже внешнего вида, так же размалеванный, но вместо автомата он нес зеленуюпарусиновую сумку, да и физиономия, насколько удалось рассмотреть под боевойраскраской, казалась чуточку одухотвореннее, чем лица обычных вояк. Но – самуючуточку, во всем остальном, сразу видно, это был такой же спецназовец, толькообремененный вдобавок еще и врачебной профессией. Он на ходу, ловко и привычно,вскрыл стерильный пакет, натянул резиновые перчатки, извлек блестящий футляр.

– Доктор вас осмотрит, – сказал незнакомец, по первымвпечатлениям, державшийся так, что никак не тянул на рядового. – Главное,успокойтесь, все ваши неприятности позади. Мы этот притон заняли надежно.

И вышел. Доктор, для порядка пробормотав что-то спрофессиональным участием, взял Марину за локоть, вывел туда, где былопосветлее и распорядился:

– Ложиться не обязательно, поднимите подол и расставьтепошире ноги. Где-нибудь болит?

– Везде, – сказала Марина чистую правду.

Присев на корточки, эскулап быстро и сноровисто ее осмотрел,спрятал свои причиндалы, побрызгал струей из аэрозольного баллончика, отчегоМарина почувствовала холод и некоторое приятное облегчение. Выпрямился,задумчиво нахмурился:

– Ну, в общем, вы легко отделались. Особых повреждений нет –ссадины, царапины и прочие пустяки. Я бы вам посоветовал какое-то время незаниматься... некоторыми вещами, но вы, наверное, и сами не захотите...

– Уж это точно, – кивнула Марина.

– Вы хорошо держитесь, я вижу. Очевидно, нет необходимостидолго и вдумчиво гладить вас по головке и утешать?

– Как-нибудь справлюсь...

– Вот и прекрасно. Сразу видно, что вы – девушка схарактером. Главное, все кончилось. Утешайте себя мыслью, что этим скотампридется гораздо тяжелее. Мы здесь не из-за вас, скажу сразу, мы пришли посовершенно другому делу, но это ничего не меняет. Пойдемте.

Он посторонился, указал на дверь – вежливо, с некоторымипризнаками извечной армейской галантности. Марина вышла под солнечный светнастороженно, на всякий случай ожидая подвоха, потому что нежданное счастливоеизбавление очень уж напоминало сцену из классического приключенческого фильма:с кровожадными индейцами, прекрасной белокурой пленницей и как нельзя кстативылетевшей из-за холмов бравой кавалерией. Хотя случайная фраза доктора о том,что они нагрянули сюда по своим делам, заслуживала внимания...

Безмятежно сияло солнце. В нескольких местах напряженнозастыли фигуры в камуфляже и касках, с автоматами наизготовку. Все онирасположились у забора, так, чтобы не заметили снаружи. Совсем неподалеку, подбревенчатой стеной, валялся кто-то из прихвостней атамана, мастерски связанный,с кляпом во рту. Марина увидела и собак, неподвижно лежавших на цепях. Но сразустало ясно, что они не мертвые, а чем-то усыплены – мерно вздымались лохматыебока. Одним словом, в поместье произошла полная и решительная смена власти.