— До чего ж ты скверно выглядишь, представляешь себе?

Тут она тоже рассмеялась, день выдался насыщенный, и ейочень понравился Билл Квинн, пожалуй, даже чересчур понравился.

Немного спустя, когда им уже пора было уезжать, капитанвновь подошел к ним и поблагодарил за то, что они посетили Кучи.

Он обещал в следующий раз провести Пакстон по всему лагерю,а теперь ему пришлось спешить. Надо допрашивать пленных.

— Увидимся в Сайгоне, Ральф. Может быть, на следующейнеделе удастся поужинать вместе.

Ральф кивнул. Квинн помахал им, когда машина тронулась.

Сержанта они больше не видели, и Пакстон почувствовалаоблегчение. Он прямо-таки возненавидел их и совершенно не собиралсясотрудничать с прессой. Впрочем, это не имело никакого значения.

Они немало успели за день, оба они, и Пакстон и Ральф,раздобыли достаточно материала, а Ив утверждал, что ему отлично удались снимки,один просто замечательный, как раз тот момент, когда подстрелили снайпера. Вздешних местах снимок тем лучше, чем он страшнее. Двое убитых мужчин и однараненая девушка — это великолепный кадр, прекрасная статья, кто знает,возможно, даже журналистская премия. Странно, но можно получить премию за то,что наблюдаешь, как умирают тут люди.

Однако, пока они ехали домой в Сайгон, Пакстон могла думатьтолько о Билле Квинне, о том, как он накрыл ее тело своим в тот миг, когдаразорвалась граната, о его силе и мощи, защитивших ее, о том взгляде, которыйона подметила, перевернувшись на спину. Она испытывала некоторую вину за этимысли. Билл был женатым человеком, а Питера убили всего лишь пару месяцевназад, но в этом человеке таилось нечто неоспоримое, неукротимая энергия,электрический разряд, который притягивал Пакстон. Квинн казался ей неотразимым.

Следующую неделю Пакстон держалась поближе к Сайгону. Онанаписала статью о событиях в Кучи и еще одну статью, полностью посвященнуюподземным туннелям. Газета публиковала ее заметки с шапкой: «Пакстон Эндрюз.Вьетнамские репортажи». Пока что все ее материалы вышли в свет, и «Сан» готовбыл уступить их для перепечатки. Это означало, что они могут появиться даже вСаванне, к радости мамы и брата. Эд Вильсон позвонил Пакстон, похвалил еепроницательность и несомненное мужество.

— Надеюсь, ты сама не совалась в эти туннели,Пакс? — Она посмеивалась, слушая его, но на глазах у нее выступили слезы.Эд теперь так далеко.

— Я в полном порядке, — вот и все, что она сказалав ответ на его расспросы, и просила передать маме, что дела идут превосходно. УПакс до сих пор не нашлось времени написать матери, хотя она понимала, чтосделать это необходимо. Она передала привет Габби, Мэттью и миссис Вильсон ипосле того, как поговорила с Эдом, целый день тосковала по дому. Однако она ужепогрузилась в новую работу. Пакстон арендовала машину и сама поехала в Бьенхоа,чувствуя себя необычайно отважной и независимой. В двадцать два года онаотправилась на другой край света и столкнулась здесь с такими вещами, о которыхпрежде и понятия не имела.

Ее очень заинтересовал черный рынок, так что в один из днейона поехала на базу Тан Сон Нхат, с которой начинался ее путь, чтобы поговоритькое с кем из тамошних людей насчет массового воровства со складов, о вещах, втом числе форме и оружии, которые прямиком попадали на черный рынок. КогдаПакстон медленно проходила па закате по базе Тан Сон Нхат, ее внимание привлеквысокий человек в полевой форме, находившийся далеко впереди. Он шел вперевалочку,и что-то в его походке показалось знакомым. Однако солнце било Пакстон в глаза,и она не могла разглядеть, кто это. К тому же она пока знала в Сайгоне стольнемногих людей, что ей не верилось, будто она и впрямь знакома с этимчеловеком. Минутой спустя он остановился и повернулся, чтобы поговорить скем-то. В следующий момент он оглянулся на Пакстон и медленно направился к ней.Это был капитан Уильям Квинн из Кучи, он казался немыслимо красивым, когда воттак подходил к ней, и, вопреки ее воле, сердце Пакстон сильно забилось.

— Эй, привет, — заговорил он, глядя на Пакстонсверху вниз с таким выражением, словно ее-то он и поджидал. Его неторопливаяулыбка; подтверждала, что спешить он не любит.

Он всегда выглядел очень спокойным, беззаботным, и лишьглубоко внутри можно было угадать постоянное, почти что наэлектризованноевозбуждение. — С чем пожаловали? — Тут он усмехнулся. — Сегоднявы выглядите куда более чистенькой, чем когда я вас видел в последний раз.

В тот раз у нее все лицо было вымазано грязью, после тогокак Квинн бросил ее на землю, спасая от гранаты, а сегодня она явилась в беломситцевом платьице, с цветами в волосах и ярко-красных сандалиях.

— Спасибо. Я хочу написать о воровстве со склада, о техпредметах, которые таинственным образом всплывают на черном рынке.

— Вот как? — Он явно заинтересовался. — Есливам удастся что-нибудь прояснить, вас надо будет представить к награде. Однакоя полагаю, что большинство здесь вовсе не заинтересовано в этом. Речь идет обочень больших деньгах.

— Это я уже поняла. А вы ненадолго отлучились из Кучи?

Он небрежно пожал плечами.

— Так, краткое свидание с генералом. Мне предстоитвернуться уже сегодня. — Он смолк, и она, сама не зная почему, затаиладыхание, ожидая дальнейших слов. Она не хотела так зависеть от Билла, но уженичего не могла с собой поделать, он так сильно притягивал ее, что девушка едвамогла сохранять в его присутствии здравый рассудок; она чувствовала себя принем такой нелепо юной, что в других обстоятельствах сочла бы себя простодурочкой.

— Я понимаю, что следовало бы договоритьсязаранее, — негромко продолжал он, — но может быть, вы согласились быперекусить вместе со мной, прежде чем я поеду назад? Я не так уж испешу. — Билл глубоко заглянул ей в глаза, и Пакстон едва не дрогнула поднатиском его мощи. В нем так странно и трогательно сочетались сила и мягкость.

Сердце Пакстон пропустило один удар.

— С удовольствием.

Он явно обрадовался ее ответу, а потом на минуткупризадумался:

— Вам покажется очень глупым, если я приглашу вас вофицерский клуб, здесь, на базе, на гамбургер с молочным коктейлем? Я мечтаю обэтой снеди вот уже целую неделю, — по-мальчишески признался он, и Пакстонрассмеялась.

Он повел ее по территории базы, и они беззаботно болтали оСайгоне и «Каравелле», той гостинице, где остановилась Пакстон, и о колледже, вкотором она училась. Он сказал, что в Вест-Пойнте много играл в футбол, иПакстон охотно поверила в это после того броска, который он продемонстрировалнесколько дней назад, вынося ее из-под разрыва. Когда они вошли в клуб, как разпоставили пластинку «Битлз» и многие начали танцевать. Здесь ощущался легкий,домашний аромат Америки, и во второй раз с момента своего приезда Пакстонвнезапно ощутила тоску по дому. В первый раз это случилось, когда отец Питерапозвонил ей из Сан-Франциско.