— Конечно. — Пакстон не разобрала, было ли эточисто дружеское приглашение или же Ральф назначил ей свидание, но это ее неслишком заботило. Она не собиралась заводить роман, ее интересовали контакты,которые могли оказаться очень полезными.

— Жду тебя там, — он глянул на часы, по всейвидимости, торопясь, — в шесть часов.

— Замечательно.

Остаток дня Пакстон провела, в очередной раз прогуливаясь поСайгону. В городе самое сильное впечатление на нее производили дети. Такиеюные, ранимые, они казались подавленными, и все же, стоило опуститься на стул вкафе, они набегали и пытались продать все что угодно: героин, сигары,ворованный лимонад. Пакстон чувствовала, что попозже попытается написать и оних, о странном мире, таком далеком от всего, что она знала. И тем не менее,оглядываясь по сторонам, Пакстон радовалась, что приехала сюда.

К пяти часам она вернулась в гостиницу, переоделась вшелковое платье с цветочными разводами, нацепила новую пару сандалий иотправилась вниз по проспекту к «Континенталь-палас».

Нетрудно поверить, что этот город когда-то был прекрасен, вте времена, когда он принадлежал французам. Во многих отношениях он ещесохранил свое обаяние, но сразу под этой оболочкой угадывалось постоянноенапряжение. Даже сидя в кафе, люди постоянно помнили, что враги окружают их совсех сторон и в любой миг в самом средоточии толпы может разорваться бомба.

Войдя в здание и проходя через бар, устроенный на террасе, Пакстон,как всегда, заметила Нигеля. Он развлекал двух армейских сестер одновременно,одна из них пристроилась у него на коленях, другая запустила руку ему в волосы,радостно хохоча. Пакстон не сказала ни слова, молча поднялась наверх, в офис«Тайм».

Там уже собралась изрядная толпа, и Ральф, поджидая ее,погрузился в оживленную беседу с шефом бюро относительно предстоящего съездадемократов в Чикаго. В тот год повсюду начинались волнения, с самого дняубийства Мартина Лютера Кинга, а тем более после недавней гибели РобертаКеннеди.

Ральф изрекал мрачные пророчества:

— Думаю, в Чикаго будет побоище. — Как разпроизнося эти слова, он увидел Пакстон и приветствовал ее теплой улыбкой. Онпредставил девушку всем и каждому, предложил ей опереться на его руку и, умелонаправляя, провел по большому залу, опекая, словно Пакстон была его маленькойсестренкой.

Его обращение тронуло Пакстон, и она призналась в этомРальфу, когда, познакомив ее со всеми важными, на его взгляд, лицами, Ральфпредложил ей стаканчик бренди.

— В самом деле, Ральф. Если бы не ты, я бы так и сиделав своем номере.

— Неизвестно еще, что лучше. — Он отхлебнулизрядный глоток. — Я чувствовал себя по-настоящему скверно, когда мывернулись. Пожалуй, Нхатранг — это чересчур для первого раза.

Сразу окунаешься во все, что здесь происходит.

— В самый раз, — тихо возразила она, глядя в глазаРальфу. — Я ведь здесь за этим, разве нет?

Тут он усмехнулся.

— Кстати говоря, я угадал верно. Вчера, вернувшись, яосторожненько провел небольшое расследование. Именно о тебе всем веленозаботиться, возить на вечера в посольства и приглашать посетить «Золотоегетто», некогда так называлось сказочное здание на Гиа-Лонг-стрит.

— Надеюсь, больше никто меня не вычислит. — Онаулыбалась в ответ.

— Не сумеют, — усмехнулся и Ральф, — тут ни укого нет времени нянчиться с тобой. И коли мы уж заговорили об этом, — ониспытующе поглядел на девушку, — как насчет еще одной поездки? Я собираюсьв Кучи, собрать материал по туннелям.

Думаю, тебе это может понравиться.

— Еще как. Снова в пять утра?

Ральф расхохотался. Такая серьезная, взволнованная.

— Я заеду за тобой в восемь. У нас будет полно времени.

Не забудь надеть свой боевой наряд.

Пакстон вздернула бровь:

— А как же чаепитие в клубе офицеров? Мои друзья вСан-Франциско так расстроятся.

— Не волнуйся за них, Дельта-Дельта. — Ральфподмигнул ей. — Мы просто пошлем им пару пончиков.

Она сделала вид, будто хочет треснуть его за такие советы,но Ральф ловко увернулся и через несколько минут ушел.

Потом она спустилась вниз и сумела уклониться от беседы сНигелем на террасе. К тому времени он накачался вдрызг и, похоже, не на шуткуувлекся одной из медсестер. Пакстон спокойно вернулась в гостиницу, заказалаужин в номер и к десяти часам уже спала. На следующее утро ровно в восемь онаждала Ральфа Джонсона в вестибюле.

На этот раз он набрал другую команду: одного-единственногофотографа и шофера. Они получили в свое распоряжение джип военного образца имолоденького морячка в качестве водителя. Здоровенный, расположенный ко всемпарень, рыжеволосый, с короткой стрижкой, голубыми глазами, на грудивытатуирован ковбой, а родиной он называл Монтану. Пакстон едва удалось скрытьулыбку, когда выяснилось, что прозвище у паренька тоже Ковбой. Ему сравнялось девятнадцать,он околачивался во Вьетнаме уже с прошлого Рождества, ему оставалось ещеполгода до возвращения домой. Он говорил, что и здесь вполне доволен жизнью.Пока что его прикомандировали к информационному агентству и он развозилрепортеров, видел всяких знаменитостей по всей стране.

— Покуда мы не напоролись на мину и желтожопые непристрелили нас по дороге, мне это вполне подходит. — Он ухмылялся во весьрот. Везучий паренек, позавидовала Пакстон.

Если б его отправили на Север, он, как и все, дрожал бысейчас под обстрелом.

Поездка в Кучи заняла сорок пять минут. Большую часть этоговремени они болтали о лошадях, верховой езде и о том, как люди взрослеют;попутно Ральф и Пакстон пытались обсудить тот материал, который ждал их наместе. Фотограф, которого Ральф взял с собой, оказался французом, приятелемЖан-Пьера, его звали Ив. Он в основном молчал, говорил на бедноватоманглийском, отчего казалось, будто он застенчив, но это не соответствовалодействительности. Ральф работал с ним и раньше и очень ценил его, он радовался,что удалось заполучить Ива на целый день. Ив был хорошим человеком, тихим,аккуратным в работе, примерно как Пакстон.

— Кучи — довольно интересное место, — объяснялРальф Пакси по дороге. — Там находится штаб 25-й Тропической пехотной дивизиис Гавайских островов. Они построили свою базу более двух лет назад надтуннелями, которые успели прорыть там вьетконговцы, и думали, что им удалосьзапечатать все выходы из подземелья. Они здорово ошиблись. Похоже, вьетконговцыпродолжали действовать прямо у них под ногами. Кучи с самого началапревратилась в крепкую головную боль. Это огромная база прямо напротивЖелезного Треугольника, на противоположном берегу реки Сайгон. Все эти годы тампроисходят самые ожесточенные сражения.

— Что нам предстоит сегодня? — Пакстон благодарновпитывала любую подробность.