взмахнул мечом Уни, разворачиваясь вслед за ним в боевой стойке. – Не заставляй атаковать тебя в спину!

– Ты этого не сделаешь! – бросил через плечо Аринцитек и скрылся за дверью.

– Ну что ты стоишь! – в сердцах крикнул вынырнувший из-за угла Хардо. – Как ты мог дать ему уйти?!

– Я… я действительно не могу ударить безоружного, – понуро опустил меч Уни. – А ты, ты что там делал? Я держал его столько, что можно было сто раз его прибить!

Последние слова он сбивчиво говорил уже на бегу, после того как Хардо почти пинками заставил его пуститься в погоню за Аринцитеком.

– Думаешь, легко найти хоть какое-то оружие в груде этого хлама?

– Нашел?

– Не успел! Хотел опрокинуть на него этот треножник, но тут он сорвался.

Уни и Хардо миновали коридор и углубились в пещеры. Раздался знакомый волчий вой.

– Не бойся, сейчас они его загрызут!

– В прошлый раз не загрызли.

И правда, Аринцитек, которого они почти догнали, спокойно прошел мимо грозной стаи. Имперцы резко остановились, пытаясь понять, в чем секрет.

– Как вы это делаете? – крикнул удаляющему противнику Уни.

– Я просто не боюсь их! – презрительно ответил аринцил.

– Но я-то боюсь! – возразил Уни.

– Твои проблемы! – пожал плечами Аринцитек.

– Да нет, я не к тому, что не могу пройти, а к тому, что, наоборот, могу!

– Ну так иди, Мрак тебе в печень! – рявкнул Хардо, резко толкнув его вперед.

Волки, как и в пошлый раз, пропустили их сквозь свои зубастые ряды.

– Не хочешь его убивать – дай мне меч! – скомандовал Хардо.

– Прости, не могу, это особый меч…

– Ты слышал, что он сказал? Если он вернется с этой печатью к своим, Герандию ждет война! Погибнут десятки, если не сотни тысяч! А ты не знаешь, что такое война, мальчик. Дай мне меч, немедленно!

– Хорошо! – заорал вдруг Уни. – Хорошо, я сам убью его! Если надо, если от этого зависит судьба страны…

– Так убей, а не мели языком, архивист несчастный!

Вспыхнув от обиды и признания собственной слабости, Уни бросился вперед, как камень из пращи, и преградил дорогу аринцилу, который уже подошел к бурному потоку и готовился сесть в кожаную лодку.

– Слушай меня, Аринцитек, хозяин дома Ягуара! Я, Унизель Вирандо, вельможностремящийся муж и переводчик посольства императора Кергения, обращаюсь к тебе! Вот мои слова: подними меч и бейся, а не то, клянусь Светом небесным, отправлю тебя воевать в мир иной, откуда уже нет возврата!

Обернувшись на эту торжественную тираду, Аринцитек коротко ухмыльнулся:

– Как же ты мне надоел, вельможностремящийся муж Унизель Вирандо! Клянусь кровью и костями всех убитых мною воинов, я не желал твоей смерти! Но если тебе так не терпится раствориться во Мраке, что ж, я убью тебя… Чик! – Аринцил сделал короткое движение рукой, будто протыкая его мечом. – Все, ты убит!

Уни на мгновение запнулся, не зная, как реагировать на эту то ли детскую шутку, то ли издевку. Но уже через миг он ощутил что-то очень холодное в спине, словно туда резко сунули кусок льда с горной вершины.

«Что это, волшебство?» – в панике подумал переводчик.

А затем все тело скрутило острой резью, и Уни сам не понял, как оказался на земле. Стоявший рядом Рапурий Хардо присел и аккуратно вытер об одежду переводчика массивный бронзовый кинжал.

– Х-хардо, за что?! П-почему?! – шепотом выдохнул страшные вопросы молодой дипломат.

– Прости, Уни, ты хороший парень, но у меня приказ! – невозмутимо ответил начальник охраны.

В голове Уни все перемешалось. Ему было настолько плохо, так больно от всего происходящего, что душа его, словно выпрыгнув из тела, наблюдала за всем со стороны, не желая поверить, что подобное могло произойти с ее хозяином.

– Долго возишься! – надменно бросил охраннику аринцил. – Скинь его в пропасть, а своим скажи, что я убил.

– Сам разберусь. Проваливай! – резко ответил Хардо.

Взяв под мышки теряющего кровь и силы Уни, он потащил его к обрыву.

– Если бы не договор с твоим хозяином, я бы сделал флейты из твоих костей! – произнес Аринцитек. – А пока погреми ими еще немного, до нашей следующей встречи!

С этими словами он прыгнул в лодку и исчез в туннеле, уносимый течением.

– Ждем не дождемся! – буркнул Хардо, волоча Уни по жестким камням.

Переводчик, уткнувшись головой ему в грудь, ощущал запах пота и кожаной одежды. Казалось, будто добрый дедушка хочет найти для раненного на охоте внука безопасное место, но Уни не обманывался: шум водопада был уже совсем рядом.

– Как ты мог, Рапи! – еле слышно прошептал он. – Ты же был мне почти как отец…

В его словах не было ненависти, не было даже горечи. В них была печальная обреченность, смирение и готовность принять от этого человека все, что он сейчас с ним сделает. Наверное, так разум человеческий упорно отталкивает от себя саму мысль о предательстве, стараясь сберечь сладкую мечту о любви, дружбе и гармонии в построенном на фундаменте собственных иллюзий мире.

– Прости, самому иногда противно, – недовольно буркнул Хардо. Положив Уни рядом с обрывом, он ступил на край и посмотрел вниз, словно примеряясь. – Работа такая… Да ты не бойся, все там будем!

Уни закрыл глаза. Ему уже было все равно. Вода, свежие брызги, летящие прямо в лицо… Какой красивый конец! Или, может быть, он разобьется о скалы? Да не все ли равно! Его мир уже и так разбит на тысячи кусков, которые не собрать никогда. Осталось лишь выбросить на свалку это глупое, слабое, ничтожное тело! Давай, Хардо, смелей, я готов!

Уни ждал, что охранник вновь возьмет его под руки и сбросит в пучину вниз головой, однако вместо этого услышал странный резкий звук, словно с телеги плюхнулся бурдюк с водой. От испуга и неожиданности юноша открыл глаза. Хардо перед ним уже не было. Вместо него на краю обрыва, весь переломанный, лежал другой человек, в котором переводчик с изумлением узнал секретаря посольства Зимия Гроки. Неужели он спрыгнул откуда-то с высоты и, пожертвовав собой, сбил Хардо прямо в пропасть?

Лицо неожиданного спасителя, искаженное болью, находилось так близко, что Уни мог видеть страшную сетку лопнувших сосудов под глазами и около носа.

– Прости меня, – прошептал Гроки, мучительно извергая слова вперемешку с кровью, – не успел добежать… спасти тебя… не успел… в этот раз…

И его безжизненное тело соскользнуло в пропасть.

Уни снова закрыл глаза. Что это было? Думать и анализировать у него не осталось ни сил, ни желания. «Может, и мне отправиться вниз вслед за ними? Больно, ой, как больно! А так