этой жизни. Один человек в бою может руководить действиями пяти воинов. Ты убил тридцать человек, а это шесть пятерок. Как ты обойдешься хотя бы без одного младшего офицера – представить не могу.

Арфений очень внимательно слушал аринцила, а потом неожиданно разразился громким, раскатистым смехом.

– Ну и вера у вас там, за морем! Это же чего выдумали – сражаться после смерти! В этой жизни, что ли, крови мало? Ой, нет! Мы идем на войну, чтобы наши дети жили в мире…

Аринцитек свел брови, но не стал спорить с хозяином и перевел разговор на другую тему:

– И много у тебя детей, старик? Поди, все сыновья?

Арфений усмехнулся:

– Да чтоб его – три девки! А потом, вот, – со вздохом проговорил он, – жена померла, так я на этот маяк и перебрался. А у тебя?

– Две дочери.

– Вот как? Ну тогда ты меня понимаешь. Хотя у вас, наверное, это еще хуже будет?

– Не совсем так, – усмехнулся Аринцитек. – У нас говорят: «Мальчик – слава, девочка – богатство».

– Это как так?

Пристально посмотрев на старика, аринцил прищурился, но потом, словно приняв решение, стал не спеша рассказывать.

– Наш народ прибыл из-за моря четыреста лет назад. Мы покорили местные слабые племена и взяли себе их женщин, но это обратилось против нас. Дети рождались ниже отцов, а кожа их была темной, как у их матерей. Тогда мы навсегда запретили смешанные браки, но наших женщин на всех до сих пор не хватает.

– Если племя воюет, то чаще рождаются мальчики?

– Верно. Каждый воин хочет сына, и не одного. Но если у него рождается девочка, то он может обеспечить себя и свою семью на всю оставшуюся жизнь.

– Жених платит выкуп отцу невесты?

– И немалый! А если невеста еще и красива… Пойми: обладание женой у нас – особая привилегия! Ты должен не только собрать добычу для выкупа, но и убить не меньше трех врагов, добыть шкуру ягуара, победить в состязании с другими претендентами! А затем платить отцу своей жены за каждого рожденного мальчика, что прославит не его род!

Арфений нахмурился. Взгляд у него стал очень серьезным.

– Да, суровые у вас традиции! Получается, что женщина что-то вроде товара, который продают, не спрашивая ее желания!

Аринцитек хитро улыбнулся краешком рта:

– И здесь все не совсем так. Дело в том, что невеста… – он неожиданно запнулся, что было для него нехарактерно, – …может отказать жениху.

– Отказать?

– Не в открытую, конечно, но на свадьбе…

– Что? Прямо вот так, во время церемонии? Это же бесчестье!

Аринцил вздохнул:

– Свадьба для нас – непростое испытание. Чего стоит только один танец невесты! Только представь: она многообещающе демонстрирует всем свою красоту на каменном постаменте; из одежды – одни драгоценности, а жених должен с деревянным мечом в руках отгонять от нее разгоряченных гостей! Но это еще не все. Самое страшное – это брачная ночь. Молодая жена удаляется в спальню раньше мужа с кинжалом в руках и устраивает там на него засаду…

– Свет мой, она должна его убить?

– По крайней мере, попытаться! Когда муж заходит в спальню из ярко освещенного зала, глаза его какое-то время ничего не видят в темноте, и невеста получает преимущество. Он должен безоружным схватиться с ней, отобрать кинжал и силой утвердить свою супружескую власть! Теперь ты понимаешь, что, если невеста не желает брака, она может избавиться от мужа раз и навсегда, и это не будет преступлением.

Арфений поежился:

– Даже представить страшно! А если она не против?

– И в этом случае не следует расслабляться. Даже если она любит тебя всем сердцем, то все равно оставит тебе парочку хороших шрамов, чтобы ты всю жизнь помнил: она не беспомощна и заслуживает уважительного обращения! Вот, посмотри! – Аринцитек приподнял рубаху. – У меня их целых три, но, поверь, она того стоит!

Они проговорили всю ночь, рассказывая байки и истории из жизни. Арфений, соскучившийся по живому общению, был рад интересному собеседнику из далеких стран. Аринцил же, избавленный от необходимости «держать спину» перед человеком, бесконечно далеким от мира власти и каждодневной борьбы за право считаться сильным, расслабился и испытывал необычную радость от простой болтовни на традиционные мужские темы.

Аринцитек быстро шел на поправку, но он все чаще ловил себя на мысли, что не хочет покидать это место. «Кто-то же должен объединить аринцилов, и это моя судьба! Все считали это невозможным – добыть древний артефакт, символ власти с нашей давно покинутой прародины. Я избранник богов, у меня нет пути назад!» Да, именно так! Но когда все закончится, когда весь его народ и сама империя склонятся перед властью Ягуара, он будет приезжать сюда, чтобы просто отдохнуть, поднимая уголь на башню под рокот волн.

– Я вновь полон сил, и мне пора домой. Ты спас мою жизнь, и я навеки твой должник. На своей родине я очень влиятельный и богатый человек. Позволь мне отблагодарить тебя, со всем уважением поделившись этим богатством с тобой!

– Мне не нужны деньги! – усмехнулся смотритель маяка. – Я каждый день спасаю жизни людей, не давая им разбиться об острые камни. И для этого у меня есть все что нужно… Нет, погоди, – привези мне перчатки! Эти уже совсем прохудились, а дрянная лебедка нещадно рвет мои старые мозоли…

– Я привезу тебе лучшие перчатки из кожи гигантского каймана, Арфений! Да хранят тебя боги, и – до встречи… друг!

Плотно закутанный в плащ Аринцитек оставлял позади пологие берега Северного континента, стоя на корме торгового капоштийского корабля. Даже по аринцильским меркам это была совершенно безумная миссия, но он с честью прошел ее, а значит, действительно избран богами. Великий Ягуар твердо знал, что очень скоро вернется сюда – за добычей и славой, которые возвысят его дом над всеми остальными. Но именно знакомство с престарелым Арфением стало для него самым ярким и теплым воспоминанием от этой поездки, которое еще долго будет согревать его закованное в несокрушимую броню сердце.