При этих словах валяющийся Вордий дернулся, подавая робкие признаки жизни.

«Мрак, теперь еще и Единение! И свет этот сверху идиотский! Кто это вообще построил? Как в таких условиях хоть какое-то желание возникнуть может?» – подумал он, но вслух сказал:

– Да, милая, это она, и я уже иду к тебе!

«В конце концов, я солдат! – твердо сказал он себе. – Буду считать, что это приказ, а приказ надо выполнять!»

– Вордий, я так не могу! Мне кажется, он на нас смотрит!

– Кто – император? Не хочу тебя расстраивать, лапочка, но так здесь все и задумано.

– Ну неужели ты ничего не можешь сделать?

– Да не вопрос! – пожал плечами Вордий, переворачивая жену на живот.

* * *

– Ну почему же так долго! – возмущенно шипела Фения, обмахиваясь веером. Движение это было лишним в еще прохладное утро и выдавало ее нетерпение. – Вордий же здоровый мужик, чего там нести?

Стоявший по ее правую руку Соргий улыбнулся, не разжимая губ. Присутствие бывшего лидера столичных преступников и одного из самых опасных убийц империи на свадьбе, да еще в качестве спутницы Уни, было за пределами его понимания и вызывало шок, смешанный с ревностью и восхищением.

– Ну они же еще на площадке должны побыть, на самом верху, – попытался деликатно пояснить Уни, стоявший по ее левую руку.

– И чем они там столько времени занимаются? – спросила Фения в искреннем недоумении.

Мужчины хохотнули, а женщины, обернувшись, смерили ее ледяными взглядами. Исключением стала лишь Фурмалия Токто, редкой доброты женщина.

– Вот замуж выйдешь – узнаешь! – с улыбкой ответила она.

– Замуж? Да никогда в жизни! – фыркнула Фения и дернулась как ошпаренная.

– Ну, милая, не надо вот так, с ходу, лишать меня всякой надежды! – елейно произнес Уни и нежно коснулся ее руки.

Фения застыла на месте, а потом, не поворачивая головы, бросила на него косой взгляд, полный искреннего возмущения.

* * *

– Ну ты как, живая там? – обеспокоенно спросил Вордий, закончив ритуал.

– Ах, признаться, я думала, будет хуже! – выдохнула Лювия. – Думаю, что семейную жизнь с тобой я как-нибудь выдержу, по крайней мере в части единения.

– Ну вот и прекрасно! – весело отозвался Вордий.

Вскочив с кровати, он прошелся несколько раз туда-сюда.

– Знаешь, у меня вдруг столько сил появилось!

Запрыгнув обратно к жене, он взял в руки ее лицо и нежно поцеловал три раза.

– Какое ты у меня все-таки чудо! Да что не так?

Лювия вся мелко дрожала, показывая на простыню:

– Здесь почти совсем нет крови! Я… я клянусь тебе…

– Да перестань! Такое бывает, причем часто.

– Бывает? А ты-то откуда знаешь?

Вордий хмыкнул и скривил рот: «Хотел поддержать, а стал крайним!»

– Так ведь… мы, военные, вообще про кровь все знаем! Да ты у отца своего спроси, он врач…

– Вордий! – возмущенно одернула его Лювия. – Да что ты говоришь вообще? Не буду я у папы такое спрашивать!

Брезгливо взяв простыню, она в отчаянии провела по ней ладонью.

– Гости же издалека вообще ничего не увидят! Представляешь, что они подумают?

Вордий с усмешкой покачал головой:

– А-а-ай, ладно… Булавку дай!

– Тебе зачем? – Лювия опасливо отодвинулась.

– Да дай, вон у тебя в волосах! И подальше отползи, ага.

Имперский офицер чиркнул тонкой бронзовой шпилькой по предплечью. Кровь темными струйками разлилась по руке и закапала на белую материю.

Вордий опасался, что его жена грохнется в обморок, но вместо этого она легко обежала его со спины и обняла, впившись в плечо острым подбородком.

– Слушай, милый! – опасливо произнесла она, завороженно глядя на это «жертвоприношение». – Ты не подумай, я очень ценю, что ты ради меня делаешь, но… мне хотелось бы, чтобы гости, глядя на простыню, подумали о нашем акте супружеского единения, а не о том, что мы на ней свинью зарезали!

Вордий про себя зарычал: «Как быстро она вошла в роль жены! Мало крови – плохо, много крови – тоже плохо!» Но вслух сказал:

– Знаешь, родная, у нас на флоте говорят: крови много не бывает, потому что воды все равно больше!

Перевязав рану куском ткани из постельного белья, Вордий выжидательно посмотрел на супругу:

– Ну что, одеваемся и обратно? А то нас там родные ждут, гости…

– Конечно, любимый, – ответила ему Лювия, приводя себя в порядок. – Только давай в этот раз я сама пойду, вниз ведь гораздо легче! А уже в конце ты меня на руки возьмешь – вроде как нес всю дорогу. А то у тебя рана на руке откроется, неудобно будет!

– Вон, вон они! – пронзительно закричал энель Онато-старший, первым увидев спускавшихся с башни новобрачных. Толпа зашумела.

Вордий, аккуратно поставив Лювию на пол, торжественно развернул и поднял окровавленную белую материю.

– Ма-ма! – в ужасе прошептала Фения, прикрыв рот кончиками пальцев. – Вот теперь я точно замуж никогда не выйду!

Дав гостям насладиться зрелищем, Вордий бросил простыню в большую медную чашу. Жрец навел на нее сложную конструкцию из нескольких больших зеркал, материя испустила белый дымок, вспыхнула и превратилась в кучку пепла.

– Владыка небесный и наместник его на земле засвидетельствовали и признали вас мужем и женой! – торжественно провозгласил жрец.

Музыканты разом заиграли веселую мелодию, и вся процессия двинулась к месту проведения свадебного пира. Старые сослуживцы по императорской гвардии выдали жениху щит, которым он должен был защищать себя и новоиспеченную жену от соленого печенья, которое со всех сторон кидали мужчины. Женщины, в свою очередь, бросали в молодых горсти зерна, которое в подол платья должна была собирать Лювия. Из этих зерен потом выпекался особый Семейный каравай, который супруги съедали в самом конце пира. Чем больше он был, тем хлебосольнее и зажиточнее должна была стать их совместная жизнь.

Празднично украшенный «Счастливый конек» встретил молодоженов накрытыми столами и обилием дополнительно нанятой прислуги. Эмель Вирандо была в своем лучшем, песочного цвета платье и даже надела по такому поводу украшение – толстую золотую цепь с сапфирами, фамильную драгоценность, доставшуюся от прабабки из Серегада. Расцеловав жениха и невесту, она передала их специально выделенным помощникам, а сама осталась на входе, с широкой улыбкой встречая участников предстоящего пиршества. Когда очередь дошла до Уни, матушка с восторженным удивлением раскрыла рот и распахнула свои самые широкие объятия. Молодой дипломат вздрогнул от неминуемых материнских ласк, осуществляемых публично, но тревога была ложной: они предназначались вовсе не ему.

– Фения! – пронзительно закричала эмель Вирандо. – Дорогая моя, сколько же я тебя не видела!

– Эмель Вирандо! – взвизгнула девушка и бросилась к ней на шею.

«Вот это поворот! – подумал Уни. – Они знакомы?