перешли к идее захвата самой Германии. 5 июля полковник Макс Бауэр, помощник генерала Людендорфа, ненавидевшего евреев, обратился к полковнику Руперту Райану, представлявшему британское военное правительство в Кёльне, чтобы узнать, согласится ли Лондон оставаться в стороне во время запланированного националистического переворота, возглавляемого его боссом [3]. Бауэр объяснил, что хорошо вооруженный фрайкор начнет переворот, поддержанный мощной пропагандистской кампанией и введением военного положения. Они были готовы нанести удар в августе. За этим последует военная диктатура во главе с генералом Людендорфом, которая якобы в долгосрочной перспективе будет заменена новой демократией [4]. Крайне сомнительно, что такая демократизация произошла бы. Для захвата Германии нацистами было готово все, за исключением разрешения Британии.

Бауэр также участвовал в союзе милитаристов с Советской Россией. Флирт как с Великобританией, так и с Советским Союзом создает поверхностное впечатление, что Людендорф и Бауэр были готовы дружить со всеми. Впечатление, крайне далекое от истины. Притворная дружба была средством достижения их цели: войны мести.

Полковник Райан, что шокировало, поддержал предложение Людендорфа. Обманутый Райан был полностью уверен, что военный переворот, который свергнет демократическое правительство Германии, каким-то образом приведет к демократии. В отличие от Белла с Брейтшейдом, Райан не пытался отговорить заговорщиков от переворота. Вместо этого он был в восторге от перспективы, которая, казалось, обещала еще одну победу над левыми. Когда британское Министерство иностранных дел узнало о заговоре, оно заявило, что эта идея абсурдна, «учитывая послужной список Людендорфа», и посоветовало Райану не отвечать [5].

Сдадутся ли нацисты? Учитывая их зацикленность на мести, это было невозможно. Позже в том же месяце Бауэр предпринял еще одну попытку, на этот раз с высокопоставленным офицером, генералом Нилом Малкольмом в Берлине, который послушно отправил предложение по цепочке командования. В этот момент генерал Туэйтс, директор военной разведки, понял, что молчания уже недостаточно. Он сказал Малькольму препятствовать перевороту.

В Данциге наступил мир, и Силезия снова стала самой горячей точкой Германской империи. Ситуация была опасной и продолжала ухудшаться. Чтобы остановить войну, 5 мая Белл начал превентивную мирную забастовку, его статьи были опубликованы в нескольких британских газетах. Он утверждал, что передача Силезии полякам нарушит «фундаментальный принцип самоопределения» [6]. Требование Вудро Вильсона о независимой Польше должно быть согласовано с этим либеральным принципом. Белл убедил британских политиков в Версале, но теперь перед ним стояла задача убедить общественность, главного контролера политиков. Он снова надел шляпу агентства Reuters.

В статьях Белла говорилось, что в регионах со смешанным немецким и польским населением плебисцит должен решить, к какой стране они будут относиться. Одно это показало бы истинную природу демократии. Но никто не обещал, что будет легко. «Трудно найти регион, где было бы сложнее обеспечить удовлетворительные условия для такого референдума» [7].

Он знал, что безрассудные авантюристы готовы рисковать жизнью, чтобы захватить Силезию в игре по принципу «все или ничего». Но голосование обещало другую игру. Территории, склонявшиеся к Польше, отойдут к Польше, а немецкие части – к Германии. Теперь Белл использовал новую теорию игр Ройса на мировой арене, чтобы показать, как взаимосвязаны концепция и практика.

Настала пора действовать. И с немецкой, и с польской стороны по-прежнему правили разумные люди. Они вели переговоры и добивались прогресса. Однако сразу за пределами теплого света гостиных армия отправляла сотни тысяч немецких солдат в бедный, голодный и злой мир. Многие из них были рады получить щедрую зарплату и место в мстительном фрайкоре.

В дополнение к предложению провести силезское голосование, статьи Белла также были направлены против обременительных репараций и призывали принять Германию в Лигу Наций. Это было равносильно тому, чтобы попросить линкор в спешке развернуться на 180°.

Но Ллойд Джордж услышал сообщение и понял опасность. На экстренном совещании с представителями британских доминионов 1 июня он объявил, что «провел беседу с британским офицером в Версале, который ранее находился в Берлине и уже предоставил британским властям весьма полезную информацию» [8]. Он повторил точку зрения Белла, что двумя главными приоритетами немецкой делегации являются силезский вопрос и обеспечение приема в Лигу Наций. И снова Белл стоял за сценой, направляя курс Британии в мировой истории, которая писалась в Версале.

Единогласное согласие национальных членов Британской империи было получено, и на следующий день на встрече «большой тройки» Ллойд Джордж шокировал Францию и Соединенные Штаты. Либо Союзники отредактируют проект договора, чтобы сделать его более дружественным по отношению к Германии, заявил он, либо британская сторона откажется присоединиться к вторжению, если Германия его не подпишет.

Британский премьер-министр уверенно изложил аргументы Белла своим ошеломленным американским и французским коллегам. «Мы не можем определить судьбу Верхней Силезии без плебисцита, поскольку этот регион уже несколько столетий не входит в состав Польши. Если население само решит голосованием объединиться с Польшей, это не может в дальнейшем стать вопросом мести… Что касается репараций, все согласны с тем, что мы просим у Германии больше, чем она когда-либо сможет заплатить… Что касается Лиги Наций… Германию следует принять в Лигу Наций как можно скорее» [9].

«Большая тройка» согласилась на силезское голосование, но только после громких возражений со стороны Франции. Затем Ллойд Джордж поручил Джеймсу Хедламу-Морли (помощнику директора департамента политической разведки Министерства иностранных дел и ключевому закулисному игроку на Версальских переговорах) убедить польскую комиссию по мирному договору. По его словам, «я пошел к премьер-министру, чтобы спросить, не создаст ли неудобств, что я буду представлять доклад в одиночку. Он сказал, что находится в очень трудном положении; он хотел заставить немцев подписать договор; он настаивал на проведении плебисцита в Верхней Силезии» [10].

Неприятно, но Хедлам-Морли был рад, что это случилось. «Нет никаких разумных сомнений в том, что если бы [Силезия] была передана прямо Польше без плебисцита, произошел бы сильнейший взрыв в той части Европы, где нам очень трудно осуществлять военную власть». И, добавил он, «это, как говорят мне люди, вернувшиеся из Варшавы, стало бы последним ударом, который сделал бы восстановление Польши практически невозможным».

Но компромиссы в итоге способствовали началу Второй мировой войны. Белл предупредил об опасности войны и о необходимости срочного предотвращения ее путем быстрого голосования. Хедлам-Морли выслушал его и призвал провести плебисцит через шесть месяцев. Другая сторона предложила голосование через два-три года. Ллойд Джордж «полностью бросил меня», как выразился Хедлам-Морли, и согласился на опасно более длительный период [11]. Тем временем Белл запросил миротворческие войска для Силезии, но они прибыли недостаточно быстро. Задержка окажется фатальной.

В середине августа начались немецкие террористические нападения на силезских поляков. Немецкие охранники убили десять мирных жителей, включая женщин,