– Мне немножко страшно, – сказала я, косясь на рухнувшую ограду старого кладбища.

– Ничего, мне тоже. Ты город хорошо знаешь? Как нам пройти к площади? А то я тут был давно и всего один раз.

– Сюда. Конечно, если путь свободен.

Нам повезло не найти препятствий в виде каменных завалов, но я чувствовала всё большую тревогу. Улицы были такими тихими, что казалось, будто звук наших шагов – ненастоящий. К тому же все деревья в городе засохли, и растения не облюбовали ни единого камня, а без поддержки природы я чувствовала себя пустой и голой.

Где же призраки? Пока что нам не попалось ни одного страдающего духа, но уж лучше бы они явились сразу. Энергии вокруг были столь гнетущими и тяжёлыми, что я едва переставляла ноги.

– А вон и площадь.

– А вон и Арвиго. Стой!

Мужчина обернулся, но и не подумал остановиться.

– Идиот, – изрёк Ракх. – Он себя угробит. Можешь быстрее бежать?

– Могу, – онемевшими губами выговорила я.

Вскоре мы настигли торговца – не иначе как чудом, потому что бежала я на чугунных ногах.

– Твоих же предков в… – начал Арвиго взбешённо. – Да я вас!..

– Лучше тебе помолчать теперь, – перебил его Ракх. – Совсем из ума выжил?

– А сам-то? Куда попёрся, дурень?

– Я сюда и так планировал прийти, и рискую разве что силой, а вот ты… Говори, почему удрал, и я постараюсь спасти тебя.

– Меня? – хохотнул торговец. – От чего?

– От них, – тихо сказал Ракх, и я потеряла дар речи: с трёх сторон к нам приближались призрачные люди.

Было их немного, с десяток всего, но от взглядов умерших у меня в волосах поселились иголки. Они не посмотреть на нас пришли. У них была вполне ясная цель…

– Рассказывай, – приказал Ракх хмуро.

– Не стану я…

– Эти люди погибли из-за тебя. Ты обманул их, не так ли? Говори, Арвиго, или вскоре умрёшь.

Мужчина вжал голову в плечи.

– Это всё Она… Она заставила! Честное слово, я не хотел выдавать твоих тайн...

– Что ты сказал?

– Всё! Всё, что знал! Она обещала отрезать мне язык, если о чём-то умолчу!..

– Лучше бы ты остался немым, – тяжело произнёс Ракх. – Где живут Рихдим?

– Мальва-Ока. Объединённое поселение у Закатной реки. – Он начал медленно пятиться от голубоватых фигур, что продолжали неторопливо шагать, пожирая торговца мутными взглядами. – Ракх, не позволяй им коснуться меня! Ракх!.. Умоляю, спаси меня!

– Ты знаешь, в каком обличии скрывается Сапсан? – хладнокровно продолжал допрос маг.

– Н-нет… То есть он был в последний раз Кайрид… Потом парфюмером Зе Гро… Говорят, он в Осень направился, как и вы!

Призраки были уже в десятке шагов от нас, и Ракх молниеносным движением выхватил из-под плаща какой-то странный предмет – то ли кусок металла, то ли блестящий камень, похожий на обрубленную, о трёх лучах, звезду.

– Волшебник, – прошелестел старший из пришедших, – не стой на пути у правых!

– Простите, но я не отдам вам этого негодяя, – сказал Ракх, глядя умершему в глаза. – Он мне ещё самому пригодится.

– Он повинен в нашей смерти. Отдай его, и мы обретём покой.

– Мы ждали много лет, – печально произнесла юная девушка, по виду тоже из Осенних. – Надеялись, что когда-нибудь появится шанс освободиться от оков. Мы не можем ждать дольше…

– И вот вы здесь – тёмный маг и преступник, – сказал молодой парень, у которого не было правой руки. – Мы не хотим причинять вред тебе или твоей женщине.

– Я обещал ему защиту, – хмуро сказал Ракх, и предмет в его руке вспыхнул сиренево-синим пламенем. – Понимаю вашу боль, но своего слова не преступлю. Я могу попробовать помочь вам покинуть это место, не отнимая жизней.

– У тебя не хватит сил, – сказал старик. – Не здесь. Тем более не при убывающих лунах.

– Я попробую.

– Ты не справишься, – прогудел призрак высокого мужчины с искривлённым лицом. – Хотя нам-то терять нечего.

Это было согласие, но мне не стало легче. Стоять в окружении уставших душ значило внимать их скорби, при этом понимая, что ничем не поможешь.

– Вы не тронете Арвиго до окончания ритуала, – предупредил Ракх. – Или я не стану творить проход меж мирами.

– Ты ставишь нам условия? – поморщился старик, и глаза его, и без того страшные, вспыхнули лютым чёрным пламенем.

– Я пытаюсь помочь, – повторил Ракх. – Вы знаете, что случится, если кто-то из вас решится на убийство.

Ветер подхватил полы наших плащей, растрепал волосы. Я видела боковым зрением, что Арвиго готов в любой момент удрать, он даже ногу занёс, но не решался, и, наверное, правильно делал. Если уж призраки нашли его – не отпустят.

– Действуй, – сказала девушка.

– Мы согласны, – сказал криволицый.

Остальные призраки по очереди кивнули, и только старик молчал, сверля Арвиго тяжёлым взглядом. Ракх грубо оттолкнул торговца к стене и приказал:

– Стой здесь и не двигайся! Попытаешься сбежать – тебя поймают тотчас, и тогда уж не жди спасения.

Арвиго кивнул, пряча глаза, и колдун повернулся ко мне:

– Роза, не касайся меня, но и дальше чем на три шага не отходи. И ещё, – он низко-низко склонился и сказал тихо: – Приглядывай за дядюшкой. Он куда более опасен, чем эти усталые души.

Я кивнула, отступая, и Ракх положил странный предмет перед собой. Едва звезда коснулась земли, как из её центра выстрелил огненный синий стержень, который вонзился в небо и пустил корни в разбитую мостовую. Ракх встал в низкую стойку, очень похожую на боевую, какой я знала её по картинкам в книге о мужских искусствах Вардара, вытянул руки – и ладони его медленно окутало жидкое чёрное облако. Сочась меж пальцев, невиданная энергия как будто пожирала привычный мир, стирая цвета, очертания и поглощая звуки. Через минуту мы уже стояли в сплошной темноте, вне города, вне лунного света, и даже не под небом. Казалось, будто бесцветный Арвиго прижимается к пустоте, мой плащ стал чёрным, а лица призраков – белыми вместо холодно-синих.

– Тэр леер ишма ор… – начал говорить Ракх, и время как будто застыло. – Тер лари ор шарав…

Я смотрела на Арвиго, краем глаза подмечая, как от стержня отходят всё новые побеги, каждый из которых будто вскрывал пространство острым краем. Там, где они проходили, тьма рвалась, превращаясь в ослепительные трещины, и я впервые подумала о том, что смерть – не мрак, она – искрящийся звёздный свет. Постепенно светлые куски соединились в один большой проход, из которого доносился тонкий, неприятный звон. И там, в иных пределах, творилось нечто необъяснимое, запретное для глаз живых, а потому неописуемое.