Потом Сварог опытным взглядом понаторевшего в подобныхзаварушках человека выделил три группы, примерно равные по численности. Одни внесколько рядов стояли перед капитанским мостиком, держа оружие наготове,зло-оскаленно таращась на однокорабельчан, обуреваемых совершенно противоположнымистремлениями: они, потрясая разномастным оружием, орали что-то неразборчивое всторону стоявшего на мостике Джагеддина. Были и третьи – эти, скорее, выполнялироль зрителей, гуртуясь в сторонке с холодняком в ножнах и пистолетами запоясами. Вид у них был растерянный, ошарашенный. Не то чтобы они трусили –попросту оказались не в силах пока принять какое-то конкретное решение,выбрать, к какой стороне примкнуть и стоит ли примыкать вообще. Смешно, носамыми опасными, с высоты своего королевского опыта здраво рассудил Сварог,были именно они. Потому что предсказать что-то решительно невозможно. Подиугадай, в какую сторону шатнутся – а ведь могут оказаться тем самым грузом, чтовмиг перевесит чашу в ту или иную сторону…

Пока что соблюдалось некое неустойчивое равновесие: изащитники капитанского мостика, и мятежники только орали и махали своимисмертоубийственными причиндалами. Не хватало решительных команд, прозвучавшихбы в том или ином лагере, каких-то резких действий…

Бунак, очевидно, это тоже уже понял – он врезался в толпутех, кого поднял на бунт, моментально пробился в первый ряд, работая кулаками,локтями и эфесом сабли, встал вполоборота к шумящим и завопил, перекрикиваявсех:

– Байдан на тукан, живорезы, талан на худан! Халопнулихавалки моментально! Король Сварог собственной персоной! Дорогу славномукоролю!

Вот тут Сварог мог воочию убедиться, что его скромнаяперсона пользуется среди морского разбойного народа известным почетом иуважением – толпа моментально притихла, озираясь, а когда он сделалединственный шаг вперед, молча раздалась, освобождая широкий проход. Вот тольковремени не было умиляться подобным пустякам… Он не имел ничего против участия вмятеже, но не знал, что должен сказать или сделать…

Вышел в первый ряд, как палубный мастер, встал так, чтобыдержать в поле зрения и тех, кто преграждал дорогу на капитанский мостик, итех, кто бушевал у подножия лестницы. Справедливости ради, следовало отметить,что рожи на той и на другой стороне выглядели совершенно одинаковыми…

Он послал Бунаку выразительный взгляд, и тот, уразумев, вчем дело, взял быка за рога. Крикнул:

– Братишечки, не гомони! Мы с вами не портовая шантрапа, ачестные и благородные рыцари удачи! Коли уж возникли к капитану законныевопросы и претензии, пусть все идет своим чередом, согласно обычаям! Объявляютолковище по всем правилам! Эгей, капитан, слышали? Согласно стародавнимобычаям, морская братия собралась, чтобы вам задать неотложные вопросы, накоторые благоволит получить исчерпывающий ответ!

Он чеканил, как по писаному. Это, очевидно, былаканоническая формула для подобных заварушек – Сварог, к своему удивлению,увидел, как на палубе мгновенно воцарились тишина и, пожалуй, порядок,большинство сабель отправилось в ножны, ножи – за голенища, а пистолеты – за пояс.Даже те, что защищал капитанский мостик, одобрительно кивали. Великое все жедело – установления и этикеты…

Совсем близко, не далее чем в морской лиге, виднелсянебольшой остров – голые, лишенные всякой растительности скалы, обширнаябереговая полоса прямо-таки усеяна черными тюленями.

Сварог поднял голову. Джагеддин все так же стоял у вычурныхперил, положив на них сильные ладони, форменным образом окаменев. Рядом,скрестив руки на груди, помещалась Марута – далеко не такая хладнокровная, налице у нее Сварог с радостью усмотрел и беспокойство, и даже некоторуюрастерянность. Что-то временами касалось его висков, их словно бы щекотал пучоксухих перьев – ну да, ведьма конечно же пыталась что-то сделать, она ужепустила в ход нечто из своего арсенала. Но, судя по тревоге на лице, пометавшемуся взгляду, ей не удавалось сделать хоть что-нибудь с многолюдством…Вот и прекрасно.

Бунак крикнул:

– Паруса долой! В дрейф, по правилам! Капитан, лучше бы вамобычаев не ломать…

После короткого молчания Джагеддин, прямо-таки прожигаявзглядом сподвижника, поднес микрофон к губам и отчетливо распорядился:

– Убрать паруса, ложимся в дрейф!

Засвистела боцманская дудка – боцман, как определил Сварог,пошарив взглядом, оказался в рядах мятежников – и по вантам проворно побежалиморяки из парусной команды. «Интересно, а где же тот? – подумалСварог. – Фигура с опущенным на лицо капюшоном? В капитанской каюте, надополагать?»

Марута что-то сказала Джагеддину на ухо, и Сварогу крайне непонравилась улыбка, игравшая при этом на ее розовых губках. Люди на мостикеникак не выглядели проигравшими – вряд ли у них ничего нет в запасе…

Он опустил руку на пояс, мимолетно коснулся пальцами рукоятипистолета – колесцовый замок был взведен на полную, кремень ввинчен надежно. Вкрайнем случае, пустить ей пулю в лоб, а там посмотрим, умеет ли она отводитьпули или отклонять вооруженную руку…

Ему показалось, что Джагеддин умышленно его игнорирует,смотрит, как на пустое место, или старательно обходит взглядом. Усмехнувшисьуголками губ, капитан громко спросил:

– Что за вопросы и в чем претензии?

– С полным нашим удовольствием! – откликнулся палубныймастер. – Ответьте, капитан, внятно и подробно: какого лешего мы идем кострову, и к чему все эти приготовления? Я, знаете ли, не дите малое, и извсего происходящего делаю единственный вывод: полное впечатление, что высобираетесь палить по тюленьим лежбищам…

– Вас не устраивает что-то, дружище? – спокойно спросилкапитан.

– Нет, ну ничего себе! А кого это устраивает? Ты что,капитан, хочешь сказать, есть более верный способ загубить душу на вечныевремена, чем палить по черным тюленям?!

Толпа одобрительно загомонила. Даже те, колеблющиеся,закивали, из их рядов послышались первые, робкие поддакивания.

Марута вдруг резко повернулась и исчезла за дверью, ведущейс мостика на лесенку, откуда можно было попасть в капитанскую каюту и на«Божьем любимчике», и на военных кораблях Сварогова флота примерно такая жепланировка, так что не ошибешься.

Вот это ему не нравилось еще больше – отсутствие ведьмы насцене. Вряд ли струсила настолько, что побежала прятаться под кровать – естьподозрение, как раз наоборот…

– А почему вы, собственно, решили, что мы собираемся палитьпо черным тюленям? – спросил Джагеддин все тем же спокойным, даже слегканасмешливым тоном.

– А к чему тогда все эти приготовления? – рявкнулБунак. – Мы идем прямехонько к острову, пушки заряжены картечью, шлюпкиготовы к спуску…

– Бунак, Бунак… – укоризненно покачал головойДжагеддин. – Ты опять шум поднял, не разобравшись…

– А что тогда?