Мокрый от страха, он был жалок, и Сварог брезгливо разжалпальцы. Кивнул:

– Исчезни отсюда, да язык держи за зубами, а то рассержусьпо-настоящему… Брысь!

Проводив философским взглядом исчезнувшего во мгновенье окатолстяка, подошел к столу, вдохнул невыразимо пряные ароматы, струившиеся отискусно приготовленных яств, всмотрелся и покачал головой. Над столом вздымалсячерный ореол причудливых очертаний, по замысловатости и фантазийностипревосходящий тот, что видящий мог наблюдать над «Призарком удачи». Ну,разумеется, это не примитивный яд – нечто гораздо более изощренное и опасное.Жаль, не определить, что именно. Следовало бы, появясь перед ведьмой, держатьсяименно так, как и следует человеку, слопавшему обмороченный обед, – но какследует держаться? Поди угадай…

Он задумчиво закурил, уже совершенно не заботясь оконспирации, – какое это теперь имело значение… Итак, ведьма взялась занего вплотную. Когда увидит, что обед должного эффекта не оказал, придумаетчто-нибудь еще, и тут уж держись…

Вот и расплата за спокойную ночь и первую половину дня, втечение которых ничего с ним не случилось. Они с палубным мастером благополучновернулись на корабль, а утречком, когда Сварог самым беззаботным видом появилсяна шканцах, притворяясь, что в прекрасном расположении духа вышел подышатьсвежим морским воздухом, Бунак тихонько подошел, отвел его в укромное местечкоза нижним парусом и шепотом сообщил, что, по рапорту одного из его сторонников,стоявшего на вахте, в капитанской шлюпке, когда она вернулась с берега, было наодного человека больше. Уплыло семеро, а вернулись восемь. Восьмым был некто вплаще с опущенным капюшоном, проследовавший с капитаном в его каюту – такбесшумно, словно и не ступал по палубе вовсе нормальными человеческими ногами,а являл собою прикрытый плащом сгусток тумана. В точности как в прошлые разы,говорил Бунак с бледным и отчаянным лицом – фигура в нахлобученном капюшоне, откоторой шибало холодом и еще чем-то, не имевшим отношения к роду человеческому.Вы как хотите, говорил Бунак, а я самое позднее к обеду начну помаленькуподымать всех, на кого можно положиться, потому что, чует мое сердце, сновапридется делать что-то такое, после чего дороги назад, глядишь, и не будетпогубленной душе.

Сварог его ободрил, насколько мог, еще раз обещал, чтопримкнет незамедлительно и отступать не намерен. И вернулся к себе в каюту.Просидел там до обеда, ну, а потом пришел прятавший глаза Половник…

Прислушался, обернувшись к двери. На корабле явно что-топроисходило, пока что не имевшее ничего общего с мятежом. Деловито посвистывалабоцманская дудка, выпевавшая незнакомые Сварогу сигналы, и моряки, перекликаясь,топотали по палубе. Судя по звукам, все протекало слаженно и деловито, ничем ненапоминая бунт, выражающийся прежде всего в хаосе, беспорядке…

Он понимал уже, что выбора нет. Либо в самом скором времениразразится бунт, к которому и в самом деле следует немедленно примкнуть, либо,если что-то не сладится, ведьма, как только обнаружит, что обед не пошелСварогу во вред, измыслит что-то еще. Если мятежа не случится, следует, плюнувна возможные неудобства странствий в одиночестве по морскому дну, без затейвыпрыгнуть в окно, раздобыв предварительно оружие…

«Пароход», – подумал он. Как-никак он был в состояниисотворить из ничего речной пароход, на котором они тогда с Делией и СтраннойКомпанией плыли по Ителу. Раньше он не стал этого делать, потому что несправился бы с судном в одиночку – но теперь, поразмыслив, пришел к выводу, чтоварианты все же имеются. Управлять пароходом в одиночку он не сможет – но ктосказал, что следует непременно управлять? Развести пары в машине, закрепитьштурвал – и пусть себе пароход чешет по прямой. Как ни велик океан, рано илипоздно попадется на пути какая-нибудь суша… Или, не мудрствуя, предложитьБунаку отправиться вместе? Нет, не получится, это Сварог может отойти пешочкомот корабля по дну, а палубного мастера заметят, когда он поплывет саженками,еще пристукнут, чего доброго… Значит, в одиночку?

Дверь распахнулась. Сварог отпрянул и принял подходящую кслучаю боевую стойку – как-никак рукопашные искусства остались при нем…

Влетел палубный мастер с каким-то длинным свертком в руке,не теряя времени, принялся разматывать. Быстренько смекнув, что к чему, Сварогизвлек оттуда абордажную саблю в ножнах, едва показался эфес. Швырнув парусинуна пол, Бунак протянул ему пару пистолетов. Сунув их за пояс и перекинув перевязьчерез плечо, Сварог почувствовал себя гораздо увереннее.

Лицо у палубного мастера было вовсе уж перекошенное, губытак и прыгали.

– Пошло оно все к лешему! – выдохнул Бунак. – Порасвистать всех наверх, плохо дело…

– Что стряслось? – тихонько поинтересовался Сварог,проверяя со знанием дела, легко ли сабля выходит из ножен.

– Похоже, он окончательно с ума соскользнул, – сказалБунак.

– Джагеддин?

– Кому же еще? «Призрак» меняет курс, мы идем наруп-руп-нор… Только что была команда зарядить все пушки картечью, мне веленостроить абордажную команду, ей тоже выдают мушкетоны с картечными зарядами, всешлюпки готовят к спуску…

– И что? – искренне не мог сообразить Сварог.

– Вы ни черта не понимаете, – с тихим отчаянием сказалпалубный мастер. – Ни черта вы не понимаете, сушняк вы этакий… Ближайшаясуша на руп-руп-нор – Тюленьи острова. Там черные тюлени, ясно? Места, которыевсякий нормальный моряк обходит стороной испокон веков. Особенно сейчас, когданачалась рожалка. Матки мечут приплод, весь остров, главное лежбище, вноворожденных… Осталась парочка морских лиг, не более…

– Бросьте, – сказал Сварог, оцепенев лицом, – неможет же быть…

– Может, – сказал Бунак. – Ох как может… Всешлюпки к спуску. Абордажная команда с мушкетонами. Пушки заряжены картечью. Чтоэто еще может означать? Мать моя женщина, садить картечью по черным тюленям…Это… Это… – в глазах у него стоял не рассуждающий ужас. – Это полнаяпогибель души, вот что, любого моряка спросите, это даже не по косаткам палить…Думаете, я один оказался такой сообразительный? Ребята тоже смекнули что кчему, и тут уж в сторонке не отсидишься… Сейчас начнется, верно вам говорю!

– Где капитан?

– На мостике его пока что нет, все приказы шли черезштурмана.

Первый помощник куда-то запропастился – ох, неспроста… Всеже соображают, не дети малые… Ага!!!

Теперь и Сварог слышал звуки, которые при всем незнакомствес морской жизнью и бытом плывущего в открытом океане корабля никак нельзя былопосчитать эпизодом рабочих будней – топотали бегущие, повсюду звучали злыевопли, бряцало оружие, словно бы отзвуки ожесточенной перебранки донеслись, икто-то отчаянно заорал так, словно его сбили с ног и промчались по нему человекс дюжину…

Он выскочил на палубу следом за палубным мастером, сожесточенным лицом махавшим обнаженной саблей. Хватило одного взгляда, чтобыпонять: все правда, на корабле и в самом деле началось производственноесовещание по вопросу о том, как работать дальше – с учетом специфики места итрудового коллектива…