– Могу тебя успокоить, у меня совершенно другие планы…

– Интересно, какие?

– А вот это уже совершенно не твое дело, – вкрадчивосказал Джагеддин. – Коли уж ты ссылаешься на стародавние уставы, так и мнепозволь тем же фарватером идти… Сам прекрасно помнишь иные тонкости, договорподписывал, как всякий рыцарь удачи… Капитан в обычное время не обязанотчитываться перед командой в своих действиях и разглашать заранее своинамерения… – он повысил голос. – Я что, не прав?

Сварог бросил по сторонам быстрый взгляд – очень многие,только что яростным ревом выражавшие одобрение Бунаку, теперь кивали,соглашаясь с капитаном.

– Так то – в обычное! – крикнул Бунак. – Режьтеменя на кусочки, но время сейчас самое что ни на есть необычное! Ты по тюленямсобрался палить!

– Да с чего ты взял?

– Соображаю же, не дурак!

– Нет, с чего ты взял?

– А зачем пушки заряжены картечью? Зачем мою командузаставили вооружиться картечницами? Зачем все это?

Ухмыльнувшись, Джагеддин сказал, произнося слова так, словнотщетно пытался что-то вдолбить малолетнему несмышленышу:

– Бунак, хороший ты человек, и драчун отменный, но вот ссообразительностью у тебя всегда было слабовато. Я тебе по-хорошему, в которыйраз напоминаю: есть писаный договор, где четко обозначены все права и обязанности– и членов экипажа, и капитана. Я тебе еще раз говорю: капитан в обычное времяне обязан…

Не слушая более, Сварог подошел, взял палубного мастера зарукав и шепнул на ухо:

– Лопни моя селезенка, он попросту тянет время…

– Вот и я так думаю, – зло прошептал Букнак. –Хреновенькие дела. Эта стерва не зря смылась…

– Но надо же что-то делать. Протянем, может плохо кончиться…

– Думаете, я не понимаю? – оскалился Бунак. –Нужен порыв, а его пока что нету… Убалтывает он ребят, чтоб ему…

Сварог его прекрасно понимал – и в самом деле необходимпорыв. Необходимо, по крайней мере, чтобы кто-то первым остервенело заорал«бей!», сделал первый выстрел, нанес первый удар… И уж тогда понесется так, чторазжигать не придется. Но непохоже что-то, чтобы палубный мастер решился…

– Выстрелить? – спросил Сварог совсем тихо. – Стакого расстояния не промахнешься…

– Подождите! – вскрикнул Бунак с изменившимсялицом. – Я ж не хочу, чтобы его убили, его бы в нормальное состояниепривести, в прежнее… Это ведь Джагеддин…

– Уверены? – поморщился Сварог.

– Всегда есть надежда…

«Твоим бы хлебалом, сударик, да медок наворачивать», –подумал Сварог сердито. Плохо верилось, что капитана удастся еще вытащить изтой поганой ямы, куда он залез по собственному желанию.

А впрочем, это обстоятельство было сейчас не главным. Самойнасущной задачей оказалась другая: как поступить? Ему всерьез казалось, чтолихой напор, быстрый отчаянный удар по защитникам капитанского мостика волнемог принести победу. Но палубный мастер, раздираемый меж человеколюбивымжеланием все исправить и старой любовью к своему капитану, похоже, не годился впредводители. А за Сварогом то ли пойдут, то ли нет… Впереди явственнообозначился тупик. Мятежники на глазах теряют решимость, началась тягучая перебранка,а тем временем…

Вот именно – тем временем! Сварог почувствовал, как кожу налице ему стягивает словно бы морозом. Из-под двери, за которой скрылась Марута,стали медленно, невесомо выползать завитки темного дыма, напоминавшие те, чтозаполонили каюту, когда ведьма ухитрилась его себе подчинить. Только эти былигораздо темнее – и гораздо красивее, следовало признать. Они напоминали уже недым, а скорее аккуратные узоры, наносимые чеканщиком на податливую медь, они нерасплывались, просто-напросто удлинялись, вытягивались, понемногу заполняякапитанский мостик, покрывая чистые доски настила шевелящимся ковром,безукоризненным узором, держась над самой палубой, распространяясь не так ужбыстро, но неостановимо, целеустремленно…

Ничего хорошего ждать от этого не приходилось, и не было нивремени, ни желания гадать, что произойдет, когда эта пакость спустится смостика на палубу, под ноги собравшимся. Вот черные узоры уже скрыли подошвысапог рулевого, навытяжку застывшего у штурвала подтекли под ноги штурману,стоявшему слева от Джагеддина с тяжелым двуствольным пистолетом в руке. Ничеговроде бы не произошло с обоими моряками, но как-то ни примечательно оцепенели,и что-то определенно случилось с их лицами, со взглядами – нечто темное,злобное, принадлежащее не этому миру легло на физиономии, появилось в глазахнечто такое, отчего рука Сварога сама собой оказалась на эфесе.

Не раздумывая, он шепнул Бунаку:

– Если начнется заварушка, не тяните, я вас умоляю…

И, убрав руку с эфеса, спокойно вышел вперед, приблизился кзащитникам капитанского мостика, прошелся перед ними гоголем, с рассчитанноймедлительностью, фасонно ставя ногу с пятки на носок. Глядя в испуганные,озадаченные, сердитые лица, начал с расстановочной, по всем правиламтарабарского народа, усвоенным в трюме корабля, чье название так и не успелузнать:

– Ну, что лупалки выкатили, босявые? Гляди веселей, шушарадерганая, не на собственных похоронах жмура давите! Вон ты, длинный, затворижевалку, ворона влетит, хавиру устроит! Вы что, давно чудасили без увесистыхнепоняток? Делать нечего, гопота гунявая? Чего в репе чешешь, пузатый? Делатьмне нечего, кроме как с вами стукаться посреди потекучки, радости-то… Чтомурцаете дуры да щекоталки, не наигрались? Я вам барадаю, а вы прочиститехлюпки и шевелите думалкой, корявые!

Он с радостью видел, что на обращенных к нему физиономияхначинает все сильнее проявляться нечто вроде туповатой радости – с нимиговорили на хорошо понятном языке, и это чуточку меняло дело… Ободрившись,Сварог развивал успех:

– Щекоталки попрячьте, бостында позорная, а то еще другдругу зырки повыкалываете! Знает меня кто? Я вам что, чухарь от граблей, что ниодна хлюнда не рисует с профиля и фаса?

В полном соответствии с тактикой подобных толковищ он выбралсебе в качестве мишени пару-тройку конкретных физиономий – и смотрел главнымобразом на них, обращался главным образом к ним, чтобы послужили катализатором,учено выражаясь. Продолжал громко, бодро, жизнерадостно:

– Вы что, обочинные, не слышали, как вон тот дядька моюзвалку голосил на всю толпу?! Ну, кого спрашиваю? Звякните, за правду нечурдану!

Послышался неуверенный, но внятный голос:

– Король Сварог…

И еще несколько, гораздо тише, повторили то же самое.

– Радости полные штаны! – заорал Сварог, косясь начерные узоры, занявшие уже половину мостика и медленно распространявшиеся кбалюстраде, к Джагеддину. – Признали наконец, межеумочные! Ну да, всеверно. Я и есть Сварог Первый, король Хеллльстада, а также иных прилегающих иотдаленных земель… Слышали обо мне, простодыры? Вы уж не посетуйте, ребятки, нослучилось так, что захотелось мне поразвлечься, вот и объявился в голом виде,искупнуться в Белой Волне! Вы что, гутявые, решили, что меня спасаете? Да это явас спасаю от самых крупных жизненных пакостей…