Подбежав к борту, он прыгнул головой вперед, вошел в воду неособенно изящно, но и не ударившись брюхом. Вынырнул и, ожесточенно загребая,поплыл к недалекому острову, опять-таки не заботясь об изяществе стиля, а лишьо быстроте. Ни ядра, ни картечь не могли причинить ему вреда, но все равно,лучше оказаться подальше от того места, где сводят старые счеты две стольпримечательных личности, как капитан Зо и Джагеддин. В конце концов, упавшая наголову мачта и Сварогу не прибавит здоровья, совсем наоборот – а до падающихмачт, сердце вещует, вот-вот дойдет дело…

При каждом рывке тела приподнимаясь над водой, он виделнеисчислимое множество черных тюленей на берегу, слышал уже верещаньедетенышей, хруст гальки под плавниками.

Прямо перед ним из воды выметнулись дьявольски проворныечерные тела, блеснула гладкая мокрая шерсть, и тюлени, числом с полдюжины,закачались перед ним на волнах, пытливо уставившись огромными темными глазами.Сейчас Сварога совершенно не интересовали все плетущиеся вокруг них россказни –а также процент правды в таковых. Ему попросту хотелось побыстрее достичьберега.

Ближайший тюлень разинул пасть. Сварог и не думал, что уэтих морских зверушек во рту столь внушительный набор клыков – и теперьпонимал, что если эта компания накинется на него, шансов останется мало, онибыли в совей стихии, а вот ему придется туго…

Поплавком бултыхаясь на поверхности, он лихорадочно искалвыход. Полагаясь даже не на интуицию, а на примитивное везение, широко развелруками и внятно произнес:

– Ребята, уступите дорогу, а? Видит Бог, я против вас ничегоне имею, мне бы на берегу отсидеться…

Разобраться в выражении огромных темных глаз не было никакойвозможности, они оставались загадочными и непостижимыми, в точности как женскаядуша. Бодрости придавало лишь воспоминание о тех самых моряцких байках – никтоне слышал, чтобы черные тюлени причиняли людям вред… с другой стороны, здесь ихсамки с детушками малыми, поди угадай, что им в голову взбредет, от этихостровов любой рассказчик как раз заклинал держаться подальше…

Черные тела, крутясь в немыслимых пируэтах, прянули встороны. Дорога вроде бы свободна. Сварог поплыл к совсем близкому уже берегу,кося взглядом по сторонам – черные тела неотступно его сопровождали с обеихсторон, плыли и сзади, и лучше не думать про то, что случится, если этапремилая зубастая пасть цапнет за шею, потому что все равно не успеешьпомешать, не отобьешься…

Ощутив под ногами твердое дно, он выпрямился и, истекаяводой, хлюпая полнешенькими сапогами, вышел на берег в том месте, где он былпуст. Расположившиеся поодаль мамаши сердито на него зафыркали, преграждаядорогу любимым чадам, по несмышлености собравшимся было поближе познакомиться сэкзотическим гостем. Писк, визг, хлопанье ластов по гальке, самое настоящеерыканье… Гомон стоял такой, что уши закладывало.

Цепляясь за камни, обдирая ладони, Сварог карабкался напологую скалу. Пару раз ноги сорвались, хорошо, что не обе сразу, но все же оноказался на вершине. Покрепче ухватившись за скальный выступ, расставив ноги,уставился в море. Ветер трепал ему волосы.

Отсюда, с немаленькой высоты, все предстало в жуткой красоте– корабли сходились, «Принцесса» уже дрейфовала кормой вперед далеко в стороне:кто-то сообразил перерубить канат, чтобы нелепый в открытом море речнойкораблик не мешал маневрам.

Вследствие невежества в таких делах – а также из читаныхнекогда романов о морских разбойниках – у Сварога давным-давно сложилосьвпечатление, что морской бой непременно продлится долго и будет представлятьсобой нечто вроде замысловатого танца со многими фигурами.

Выяснилось, ничего подобного. «Божий любимчик» оказался закормой «Призрака», и паруса у того вдруг беспомощно обвисли исполинскимитряпками. Кажется, это называлось «заслонить ветер», припомнил Сварог то листроки из романа, то ли чей-то рассказ. Изменив курс, капитан Зо развернулся кпротивнику левым бортом – и «Божий любимчик» словно взорвался вдруг, чуть ли недо верхушек мачт окутавшись клубами тяжелого дыма.

Когда он рассеялся, Сварог увидел, что румпель «Призрака»разбит в щепы, бизань-мачта рухнула, наискосок волочась за кормой, таща засобой всплывшие на поверхность паруса. «Божий любимчик», по инерции пройдямимо, разворачивался уже правым бортом. И все повторилось – залп всемиорудиями, стелящиеся над волнами клубы тугого дыма, потерявший управление«Призрак» болтался на воде, как улетая бутылка, на нем вспыхнуло сразунесколько пожаров, и, завершая разгром, с палубы «Божьего любимчика» сорвалосьс полдюжины дымных струй, выгнувшись красивыми, геометрически безупречнымидугами, обрушились на палубу агонизирующего корабля – капитан Зо добивалпротивника ракетами с горродельским огнем, огонь охватил «Призрака», словностог сухого сена.

Расстояние было не так уж велико, и Сварог рассмотрел, когдаветром разогнало дым, что Джагеддин, упершись в палубу широко расставленныминогами, стоит посреди мостика, бьет по струнам виолона, с отрешенным, застывшимлицом, и его губы двигаются, но песни, разумеется, на такой дистанции неслышно…

Потом мостик снова заволокло черным, непроглядным дымом, иСварог больше не видел капитана гибнущего корабля. «Призрак», пылая, как факел,зарылся носом в воду, вот уже исчез бушприт, вот погрузилось подножие фок-мачты,сквозь дым и пламя ошалело прорывались люди, сыпались в волны, как горох…

Сварог вздрогнул. Он не мог ошибиться, он действительновидел это – из дыма и пламени взвилось что-то, больше всего напоминавшееразмытый, черно-туманный силуэт большого нетопыря, поднялось выше, выше, подсамые облака, понемногу пропало с глаз, словно растаяв, смешавшись с небеснойлазурью. Конечно, могло и привидеться, дым нешуточного пожарища принимал поройсамые причудливые очертания – но Сварог мог бы поклясться, что действительновидел нечто, не имевшее ничего общего с обычным дымом…

«Божий любимчик» лег в дрейф. С него спускали сразунесколько шлюпок – с полдюжины направились к тому месту, где из воды торчалалишь корма гибнущего «Призрака», все еще окутанная огнем и дымом, с пылающимилохмотьями горротского флага – Сварог мимолетно полюбовался приятнымзрелищем, – а одна, взяв совершенно другой курс, понеслась прямехонько кберегу.

Сварог принялся спускаться, внимательно глядя под ноги –обидно было бы расшибиться именно сейчас, когда все оборачивалось простопрекрасно. Шлюпка остановилась уардах в двухстах от берега – моряки определенноне решались подойти поближе к запретному месту – и Сварог, на бегу сбрасываяхлюпающие сапоги, неизвестно кому прежде принадлежавший камзол, перевязь сдурацкой саблей, прыгнул в воду, поплыл туда. Тюленья стража, плававшаянеподалеку, на сей раз не обратила на него внимания.

Он плыл так, словно спасался от голодной акулы, охваченныйжгучим нетерпением, стремясь как можно быстрее оказаться среди друзей – и, прикаждом рывке вздымаясь из воды, уже видел на носу шлюпки фигурку в синем, ввысоких морских сапогах, с мечом на поясе. Ветер развевал рыжие волосы,забросил за левое плечо концы длинного белоснежного платка, завязанного на шеепо всем правилам морской моды. Мара смотрела на него сверху вниз, покачиваяголовой с насмешливым видом законной супруги, наконец-то узревшей неведомо гдезагулявшего беспутного муженька после недельного отсутствия. Ни слезинки вглазах, ни свойственной героиням романов «интересной бледности» – не тотхарактер, не тот типаж, следовало ожидать…