class="p1">– Про заклады поговорим позже, – пообещал Арсений Иванович, усаживаясь. Сперва я хотел бы расспросить об отце и матери Александра и Анатолия.

– Его отец Иван Иванович – мой лучший друг. Вернее, был им… Мы вместе учились в кадетском корпусе. Потом вместе служили в 80-м пехотном кабардинском полку. Ну а после его смерти Оленька стала моей женой.

* * *

1849 год

Новый доктор крепости Грозная был юн, розовощек и чересчур оптимистичен.

– Кто вам сказал, что у вас скоротечная чахотка? – первым делом спросил он Чванова при осмотре.

– Горцы, у которых был в плену. От них я и заразился.

– Откуда дикарям знать, чем они больны?

– Они харкали кровью, как харкаю сейчас я.

– Ну и что? У вас обычное воспаление легких. Пару недель постельного режима и хорошего питания, и снова будете в строю. Уверяю вас.

– Горцы, от которых я заразился, уже умерли.

– Сколько им было лет?

– Не знаю, больше шестидесяти, наверно…

– Ну вот. Они просто умерли от старости. А вы поправитесь.

– Хотелось бы верить.

– Вот правильно вы говорите: вера! Наша вера! Именно она и отличает нас от горцев. Мы верим, а они молятся ложным богам. Потому они умирают, а мы – их побеждаем.

Чванов воспрял духом. Но ненадолго. Кровохаркание не прекращалось, чувствовал он себя всё хуже и хуже. Узнав о возвращении из Тифлиса командира полка, он написал прошение об отставке и отправился к нему.

Полковник горячо его обнял:

– Рад, что вы живы. Мы-то вас давно похоронили. Так что теперь вы всех нас переживёте – примета такая есть.

– Вряд ли. У меня чахотка…

– Эскулап сказал, что пневмония…

– Он юн, неопытен и слишком самонадеян. Да и от пневмонии люди тоже умирают. Вот мое прошение об отставке. – Чванов протянул бумагу командиру. – Хочу поехать домой, чтобы перед смертью увидеть жену и сыновей.

– Вы разве не знаете? – после длинной паузы задал вопрос полковник.

– Не знаю что? С ними что-то случилось?

– Давайте-ка присядем и тяпнем коньячку.

Чванов опустился в кресло. Что-то подобное он и ожидал. Потому что офицеры, навещавшие его в лазарете, бодро хвастались своими подвигами, обстоятельно пересказывали местные сплетни, но вот о супруге Ивана Ивановича говорили сухо и скупо, лишь то, что, узнав о пропаже мужа, она тотчас уехала в имение к свекрови.

Полковник лично разлил янтарный напиток по серебряным рюмкам:

– За ваше возвращение из плена. Вы смелый и мужественный человек. Я горжусь вами.

Они с Чвановым чокнулись.

– Ну-с, рассказывайте, – попросил капитан.

– Когда вы пропали без вести, я счел своим долгом лично сообщить об этом Ольге Аркадьевне. Она долго рыдала и тем же вечером написала об этом вашей матери. Где-то через месяц она получила ответное послание из вашего имения, в котором сообщалось, что Марфу Трофимовну после чтения письма хватил удар, от которого она не оправилась.

– Господи! Мама! – На глазах Чванова навернулись слезы.

– Искренне вам соболезную. После чего Ольга Аркадьевна приняла решение ехать вместе с детьми в осиротевшее имение. Сопровождать её в поездке вызвался ваш лучший друг майор Корнильев.

– Он уже получил майора?

– Так и вы бы получили, если бы купаться не пошли. С целью помочь вашей супруге Корнильев испросил у меня отпуск.

– Что ж, как говорится, друг познается в беде. Очень благородно с его стороны подставить плечо нашей семье в нужную минуту…

– Только из отпуска Корнильев не вернулся, подал в отставку. По моим сведениям, он живет с вашей женой в Петербурге.

Капитан налил себе рюмку и выпил.

Полковник встал, подошел к креслу и по-отечески обнял Чванова за плечи:

– Боюсь, что в вашей беде есть и моя вина. Ольга Аркадьевна откровенно спросила меня в тот день, когда пришло известие о вашей пропаже: «Есть ли шанс, что Ваня жив?» Я ответил, что нет, шансов нет.

– Не корите себя. На вашем месте я поступил бы точно так же.

– Ваше прошение я подпишу и отправлю в военное министерство.

– Значит, я могу ехать?

– Конечно.

Васька тщетно пытался уговорить хозяина отпраздновать Рождество в крепости Грозная.

– Нет, мы едем завтра. Пакуй вещи!

* * *

– С Ваней Чвановым мы подружились в кадетском корпусе, – рассказывал Яблочкову майор Корнильев. – Я был беден, он богат. Путь в гвардию был мне заказан – слишком уж велики там расходы, зато Ивану любой гвардейский полк был по карману. Но служба «на паркете» ему претила. Иван был из тех людей, которым нравится воевать, рисковать своей и чужими жизнями. Так мы оба попали в один полк. Я сумел пристроиться в штаб, он же честно тянул армейскую лямку: поход, пару недель в крепости, снова поход. Понимая, что Ваня в любой момент может погибнуть, его мать настояла на женитьбе и сама подобрала ему невесту. Ольга была хороша, умна, образованна – окончила Смольный институт. Единственным ее недостатком была бедность. Однако Марфа Трофимовна как раз считала это достоинством.

– Раз бедна, как бродячая собака, из благодарности, что её голую и босую взяли в хорошую семью, не будет хвостом крутить, – сказала она Ване перед свадьбой.

Я сам сие слышал, так как был шафером со стороны жениха. А Ивану было все равно, на ком жениться, он просто выполнил матушкину волю. Это я к тому, что жену он не любил. Зато полюбил её я. И Оленька, чувствуя полное равнодушие со стороны супруга, постепенно приняла мои чувства.

– То есть отношение с Ольгой Чвановой у вас начались ещё до того, как её муж пропал без вести? – уточнил Яблочков.

– Да. В крепости, где все друг у друга на виду, скрывать отношения с чужой женой было непросто, но нам это удавалось. Иван ни о чем не догадывался. Когда же пришло известие о том, что он пропал без вести, мы к своему стыду ощутили не только горе, но и радость. Гордиев узел был развязан. Естественно, Оля не хотела расставаться со мной и ехать в имение ненавистной свекрови, поэтому заявила командиру полка, что не верит в гибель мужа, что сердце ей подсказывает, что он жив и скоро вернется. Добросердечный наш полковник не смог ей отказать и разрешил остаться. А когда через месяц пришло известие, что Марфа Трофимовна умерла, Оля внезапно стала богатой, вернее, богачами стали её сыновья. Ей пришлось отправиться в Курскую губернию, чтобы оформить опекунство, нанять управляющего и тому подобные дела. Я, чтобы помочь жене друга, испросил отпуск, из которого уже не вернулся. Мы поселились в Петербурге в роскошной квартире. Олины сокурсницы, удачно вышедшие замуж, ввели нас