– Хорошо, поцелуй его от меня.

– Конечно, я поцелую вашего кота, мадемуазель, – сказалЛуис, а Элли захихикала.

– Хочешь еще поговорить с мамочкой?

– Да. Давай-ка ее.

Вот и все. Он еще поговорил с Речел пару минут. О Черчебольше не было сказано ни слова. Обменявшись с женой признаниями в любви, Луисповесил трубку.

– Вот так, – сказал он пустой, залитой солнечным светомкомнате. Может, это и правильно, но Луису казалось: он не сделал ничего плохогои ни в чем не виновен.

Около девяти тридцати позвонил Стив Мастертон и спросил, нехочет ли Луис приехать в университет, поиграть в теннис… «Университет пуст», –весело сказал Стив, и они могут играть в теннис сколько влезет.

Луис мог его понять.., во время учебного семестра вуниверситете можно было прождать в очереди на теннисный корт дня два.., но Луисотказался, заявив Стиву, что хочет поработать над статьей, которую пишет для«Журнала Медицинского Колледжа».

– Точно? – спросил Стив. – Сплошная работа и никакоговеселья сделали из Джека скучного парня.

– Может, попозже, – сказал Луис. – Может быть, позже.

Стив сказал, что всегда готов и повесил трубку. Луис тольконаполовину солгал; он хотел поработать над статьей, которая касалась леченияинфекционных болезней, таких как ветрянка, но главная причина, почему он отвергпредложение Стива: после вчерашнего все мускулы у него болели и ныли. Онобнаружил это, когда закончил говорить по телефону с Речел и отправился в ваннуючистить зубы. Мускулы спины скрипели, вызывая стоны; плечи болели из-за того,что он так долго таскал проклятого кота в полиэтиленовом мешке, а сухожилия подколенками напоминали струны гитары, ослабленной на три октавы. «Боже, – подумалЛуис. – И у меня еще была глупая надежда, что все обойдется?» Он живопредставил, как стал бы играть в теннис со Стивом, неуклюже двигаясь, словночеловек, пораженный артритом.

Надо серьезно поговорить со стариком. Луис не сделал этоговчера вечером на обратном пути. Он шел с человеком, которому почти восемьдесятпять, но Луис удивился, если бы Джад этим утром чувствовал себя так же плохо,как он.

Полтора часа Луис просидел над статьей, но работа неклеилась. Пустой дом и тишина действовали ему на нервы, и, наконец, Луис сложилстопкой свои желтые блокноты с обложками, подбитыми поролоном, и ксероксыстатей, которые он писал на заказ для Джона Хопкинса, уложив их на полку надсвоей пишущей машинкой, надел парку и пошел через дорогу к дому Джада.

Джада и Нормы дома не оказалось, но в щель двери был засунутконверт, на котором было написано его имя. Луис вытащил конверт и досталписьмо.

"Луис, я с женою в Бакспорте. Мы поехали по магазинамвзглянуть на уэльский кухонный шкаф от Ефраима Галориума, на который лет стоназад положила глаз Норма, так, по крайней мере, кажется. Возможно, что на ленчмы заедем к Мак-Леодам, так что домой вернемся поздно. Заходи на пиво поздновечером, если хочешь.

Семья есть семья. Не хочу быть чересчур настырным, но еслибы Элли была моей дочерью, я бы не стал рассказывать ей ничего о том, чтослучилось с ее котом, о том, что он убит на шоссе.., почему бы не дать девочкепросто наслаждаться каникулами?

И еще, Луис, я не хочу говорить о вчерашнем вечере, обистории Северного Ладлоу. Есть другие люди, которые знают о захороненияхМикмаков. Они тоже хоронили там своих домашних животных – Можешь считать, чтотам – вторая половина «хладбища»… Хочешь верь, хочешь нет, даже быка однаждытам хоронили! Старый Лейстер Морган, который расстался с жизнью на дороге вСтакпол, похоронил там своего призового быка Ханратта. Это случилось в 1967 или68 годах. Ха, ха! Он рассказывал мне, как вместе с двумя парнишками тащил быкатуда. Я смеялся.., думал, у меня будет грыжа! Но те, кто живут тут, не любятговорить об этом месте, и им не нравится, когда люди, которых они воспринимаюткак «чужаков», знают об этом, не из-за каких-то старых суеверий, которым леттриста или больше (хотя они по-прежнему существуют), а потому что они верят вэти суеверия и считают, что любой «чужак», узнавший об этом, станет смеяться.Не возникало такого желания? Уверен, что нет, однако, все может быть. Итак,прошу не говорить о нашем маленьком приключении.., понятно? Это ведь не трудно…

Может, мы поговорим об этом как-нибудь вечерком, когда тыстанешь больше понимать, но сейчас должен сказать, ты можешь собой гордиться,уж это-то я точно знаю.

Джад.

P.S. Норма не знает, о чем это письмо…я рассказал ей другуюисторию.., и я тоже буду молчать об этом деле, если ты согласишься. Я лгу Нормене больше одного раза за пятьдесят восемь лет, что мы женаты. Я уверен,большинство мужчин говорят своим женам больше неправды, но ты знаешь,большинство из них уже стоят перед Богом и исповедуются.

Ладно, приходи вечером, и мы немного выпьем.

Джад."

Луис стоял на ступеньке, ведущей на веранду Крандоллов,сейчас пустующую (удобная мебель из роттана была убрана до весны), и хмурился.Не говорить, что кот Элли погиб.., он и не сказал. Там хоронили и другихживотных? Суеверия, которым триста лет?

…когда ты станешь больше понимать…

Он провел по этой строке пальцем и мысленно вернулся ксобытиям прошлого вечера. Происходившее вспоминалось смутно, словно леденец снаили воспоминания о прогулке, которую совершил под легким кайфом. Луис помнил,как лез через бурелом и странное путешествие по болоту.., то, что на болоте,как ему показалось, было на градусов десять-двенадцать теплее. Но он был словнопод наркозом, в том состоянии, когда перед глазами уже все поплыло, но вы ещене вырубилось.

…и я уверен, большинство мужчин говорят своим женам намногобольше неправды…

«Женам и девушкам», – подумал Луис.., но это жесверхъестественно. Джад, казалось, знал, что ему позвонят, знал о телефонномразговоре и о мыслях Луиса.

Луис медленно сложил письмо, написанное на листочкелинованной бумаги, словно вырванной из школьной тетради, и положил его назад вконверт. Конверт он опустил себе в карман и отправился обратно через дорогу.

Было около часа дня, когда вернулся Черч. Он пришел, словнокот в детских стишках. Луис был в гараже. Последние шесть недель в свободноевремя он сооружал совершенно роскошные полки. Установив их в гараже, он хотелубрать подальше из дома все опасные вещи, такие как бутылки с жидкостью дляпротирки автомобилей, антифриз и острые рабочие инструменты, так чтоб Гадж несмог до них добраться. Луис вколачивал гвоздь, когда, задрав хвост, появилсяЧерч. Луис не выронил молоток и не ударил по пальцу, но сердце его забилосьбыстрее.., чуть не выпрыгнуло из груди. Словно раскаленная проволока пронзиланиз его живота, а потом в мгновение ока, остыв, как нить накала в лампочке,перегорела. Словно все солнечное утро в пятницу после Дня Благодарения, он ждалпоявления Черча, – так сказал он себе потом. – Словно он где-то, в глубине,некой примитивной частью своего разума знал, что их долгая вечерняя прогулка ккладбищу Микмаков принесет свои плоды.