«Если не его это решение, тогда чье?» – мысленно спросилЛуис. И не найдя ответа, Луис отмел прочь неприятный вопрос.

– Я похоронил Спота и построил пирамидку из камней, – вялопродолжал Джад. – Пока я это делал, Станни Б. уснул. Я тряс его черт знаетсколько времени, пытаясь поднять.. – но к тому времени, как мы спустились поэтим сорока четырем ступенькам…

– Ступеней было сорок пять, – пробормотал Луис. Джад кивнул.

– Да, конечно. Ты прав. Сорок пять. К тому времени, как мыспустились, он шел так же ровно, словно снова чего-то сильно опасался. Мыпрошли через болото, лес, бурелом и, перейдя через дорогу, оказались у моегодома. Мне тогда показалось, путешествие длилось часов десять, но по-прежнемубыло темно. «И что теперь?» – спросил я у Станни Б. «Теперь ты должен подождатьи увидишь, что случится», – ответил Станни и ушел. Думаю, что в ту ночь он спална нашем заднем дворе. Вот так и вышло, что моего пса Спота, которому тогдабыло года два, оживил Станни Б. А жизнь Станни пошла плохо. Сперва он как-тозаблудился в лесу, а потом, уже в 1912 году, 4 июля, нашли его труп. Но что доменя, в ту ночь я залез назад по плющу и улегся в кровать, а заснул, лишьтолько моя голова коснулась подушки. На следующее утро я проснулся почти вдевять, когда моя мать позвала меня. Мой отец работал на железной дороге иуходил из дома часов в шесть, – Джад сделал паузу, подумав. – Моя мать зваламеня, Луис. Она кричала…

Джад подошел к холодильнику, достал себе «Миллерса» и открылбутылку пива о выдвижную ручку под хлебницей. Его лицо казалось желтым врассеянном свете – цвета никотина. Одним залпом опорожнив полбутылки, онрыгнул, словно выстрелил из пистолета, а потом посмотрел через гостиную на дверькомнаты, где спала Норма. Потом он снова посмотрел на Луиса.

– Мне тяжело говорить об этом, – продолжал он. – Мысленно явозвращался к тем событиям каждый год, но раньше я никогда не рассказывал оних. Думаю, так же, как о том, каким способом люблю трахать баб. Но я расскажутебе, Луис, потому что у тебя теперь тоже есть свой «домашний любимец». Вобщем-то, опасности нет, но.., бывает по-разному. Ты согласен?

Луис подумал о Черче, спрыгнувшем со стульчака, о том, какего ляжки ударились о край ванны. Он вспомнил тусклые кошачьи глаза, раньше такярко блестевшие.

Наконец, он кивнул.

– Когда я спустился вниз, моя мама стояла, вжавшись спиной вугол между нашим ящиком со льдом и кухонным столом. На полу лежала белаязанавеска, которую мама собиралась повесить. А в дверях кладовой стоял Спот,мой пес. Он был весь мокрый, с грязными лапами. Мех у него на животе тожеоказался грязным, скатавшимся. Пес просто стоял… не рычал, ничего такого.. –просто стоял.., и было совершенно ясно, это он загнал маму в угол, хотел онтого или нет. Мама моя была в ужасе, Луис. Не знаю, как ты относился к своимродителям, я сужу по себе… я очень любил обоих. Понимая, что это из-за менямама пришла в такой ужас, я расстроился, даже не обрадовался тому, что Спотстоит тут живой и невредимый. Я даже не удивился.

– Понимаю, я почувствовал примерно то же, – сказал Луис. –Когда увидел Черча сегодня утром. Я лишь…, кажется, похоже на… – Он замялся намгновение. «Совершенно естественно это было», – именно эти слова немедленнопришли ему в голову, но тут было что-то другое, больше похожее на неизбежнуюдурную весть.

– Да, – сказал Джад. Он закурил новую сигарету. Его рукичуть тряслись. – И моя мама посмотрела на меня, стоящего в нижнем белье, изакричала: «Накорми своего пса, Джад. И пусть он убирается отсюда, до того какпомнет и испачкает занавеску». Потом я нашел обрезки мяса и позвал Слота, нотот ушел не сразу. Мне даже показалось, он не сразу понял, что я зову его. Ядаже подумал, что это не Спот, а какой-то пес, выглядевший как Спот, и всетакое…

– Да! – воскликнул Луис. Джад кивнул.

– Но когда я позвал его во второй раз или в третий, онпришел. Двигаясь рывками, он приблизился ко мне. Я отвел его на веранду, и,будь я проклят, если он, пока бежал к двери, не растянулся. Он сожрал обрезкимяса так, словно за ним гнались волки. Вот тогда-то я и испугался, начал думатьо том, что случилось. Я опустился на колено и обнял пса. Я так рад был увидетьего. Тут он лизнул меня в лицо, а потом…

Джад содрогнулся и допил свое пиво.

– Луис, его язык был холодным. Существо было Спотом, а когдализнуло меня, у меня ощущение было, словно кто-то провел мне по щеке дохлойрыбой.

Мгновение они молчали, потом Луис попросил:

– Продолжайте.

– Он ел, а когда закончил, я взял старое корыто, котороедержал для Спота позади веранды, и вымыл его. Спот всегда ненавидел купание.Обычно мне приходилось купать его вместе с отцом, а когда все заканчивалось, мымогли выжимать свои штаны и рубашки. Спот после выглядел пристыженным.., какмогут выглядеть все собаки. Но обычно после, извалявшись в грязи, он прыгал наверевки с бельем и мазал все простыни в грязи. Мама кричала на меня с отцом иговорила, что пристрелит пса до того, как тот умрет собственной смертью. Но вэтот день Спот спокойно сидел в тазу, и я спокойно вымыл его. Мне это непонравилось. Все выглядело так, словно.., словно я мыл мертвый кусок мяса. Явзял старое полотенце и насухо вытер пса. Я видел шрамы, которые остались наего теле от колючей проволоки.., они не заросли шерстью. Шрамы напоминалималенькие ямочки. Выглядело все так, словно с того момента, как пес получил этираны, прошло лет пять или даже больше.

Луис кивнул. На своей работе он время от времени встречалсяс такими вещами. Рана, казалось, заживала частично. Мысль о ранах заставилаЛуиса подумать о могилах, о тех днях, когда он работал «на побегушках», и отом, что зажившие таким образом раны никогда не гноились.

– Потом я осмотрел голову пса. Там никаких ямочек не было, вырослабелая шерсть – маленький белый кружочек за ухом.

– В том месте, куда твой отец выстрелил? – спросил Луис.

Джад кивнул.

– Выстрелить в голову человеку или животному, не значитпристукнуть его на все сто, как это может показаться, Джад. Всегда будутсамоубийцы и те, кто ломится напрямую.., не все знают, что пуля может ударитьсяо черепную коробку и, описав полукруг, выйти с другой стороны, даже не задевмозга. Я лично столкнулся со случаем, когда парень выстрелил себе в голову надправым ухом и умер, потому что пуля, обогнув череп, разорвала яремную вену сдругой стороны головы. Траектория пули выглядела как огромное авеню.

Джад улыбнулся и опять кивнул.

– Я помню, как сам читал что-то похожее в одной из газетНормы в «Звезде» или «Справках».., в одной из них. Но мой отец сказал, что Спотсдох, Луис. Он на самом деле сдох…