Его часы оказались на том самом месте, где он их оставил, иЛуис посмотрел, который час. Десять минут девятого! На самом деле невероятно!

Луис выключил свет, лег на бок и уснул.

Он проснулся часа в три ночи и, шаркая, отправился в туалет.Мочась, он зажмурился от яркого света лампы, словно сова, а потом неожиданнопонял, в чем противоречие, которое не давало ему покоя, и глаза его вылезли изорбит.., словно два куска соединились с глухим стуком и отскочили в разныестороны.

Вечером Джад сказал ему, что его пес умер, когда Джаду былодесять.., умер от инфекции после того, как налетел на кусок ржавой, колючейпроволоки. Но в конце лета, когда они все вместе ходили на Хладбище ДомашнихЛюбимцев, Джад говорил, что собака умерла от старости и была похоронена нахладбище – он даже показал надгробие, хоть годы и стерли надпись, нацарапаннуюна нем.

Луис спустил воду, выключил свет и вернулся в постель.Что-то еще было неправильно.., и тут он понял, что еще не так. Джад родилсяодновременно с веком, а в тот день на Хладбище Домашних Любимцев он сказалЛуису, что его собака умерла в первый год Первой Мировой. Тогда Джаду былочетырнадцать, если он имел в виду начало войны в Европе. Его призвали, когдаему исполнилось семнадцать, но Америка уже перестала участвовать в военныхдействиях.

Но вечером Джад сказал, что Слот умер, когда Джаду былодесять лет…

«Ладно, Джад – старик, а старые люди могут путаться ввоспоминаниях, – с облегчением подумал Луис. – Джад сам говорил, что замечает,как забывает имена и адреса, которые знал раньше; иногда встает утром, пытаясьвспомнить, что он накануне планировал сделать в это утро. Для человека еговозраста, слава Богу, он обладает великолепной памятью.., но, может, как разтут старость одержала верх; забывчивость, так звучит даже лучше правильнее.Ничего особенного в том, что человек забыл точную дату смерти собаки, когдапрошло лет шестьдесят. Да и обстоятельства, при которых она умерла, забыл.Забыл и все».

Но Луис не мог уснуть. Долго он лежал, не засыпая,вслушиваясь в тишину пустого дома, а ветер шуршал плющом снаружи.

Наконец, он уснул, не сознавая, когда перешел грань сна, но,видимо, он все– таки уснул, потому что, если бы он не уснул, как бы он услышалшлепанье босых ног, шаги кого-то, кто медленно поднимался по лестнице? ТогдаЛуис подумал: «Оставь меня, Пасков! Оставь меня одного, что сделано, тосделано. Что умерло, то умерло…» И шаги стихли.

И хотя множество других необъяснимых вещей еще случилось заэтот насыщенный событиями год, Луиса больше никогда не беспокоил призракВиктора Паскова, как наяву, так и во снах.

Луис проснулся в девять часов утра на следующее утро. Яркий,солнечный свет потоками лился через восточное окно спальни. Зазвонил телефон,Луис потянулся и взял трубку.

– Алло?

– Эй! – сказала Речел. – Я тебя разбудила? Надеюсь, что так.

– Вредина, ты и правда разбудила меня, – ответил Луис,улыбаясь.

– Оооо, какие грязные выражения, ты.., старый медведь, –сказала Речел. – Вчера вечером я пыталась дозвониться до тебя. Был у Джада?

Луис поколебался одну крошечную часть мгновения.

– Да, – ответил он. – Немного пива. Норма отправилась накакой-то ужин в честь Дня Благодарения. Я думал позвонить тебе, но.., тызнаешь…

Они немного поболтали. Речел рассказала ему о своей семье,то, без чего Луис мог бы спокойно прожить, хоть и получил небольшоеудовлетворение, узнав, что отец Речел почти облысел.

– Хочешь поговорить с Гаджем? – спросила Речел. Луисусмехнулся.

– Конечно, – сказал он. – Только не давай ему отключитьлинию, как он делал раньше.

На другом конце провода сильно загрохотало. Луис смутноуслышал, как Речел уговаривает ребенка сказать папочке «Эй». Наконец Гаджпозвал:

– Эй, папа!

– Привет, Гадж, – весело сказал Луис. – Как дела? Как твояжизнь? Ты снова утянешь дедушкину подставку для трубки? Надеюсь на это. Может,ты помнешь его коллекцию чеканки, как в прошлый раз?

Гадж секунды три счастливо бубнил, пересказывая что-то,жадно глотая слова и лепеча, и все же в его лепечущем рассказе оказалосьнесколько слов, которые можно было распознать: «мама», «Элли», «деда», «баба»,«биб» (произнесенное в лучших традициях янки – «биипф». Луис удивился такомупроизношению).

Наконец, Речел под негодующие завывания Гаджа забрала у неготелефонную трубку, к неизмеримому облегчению Луиса. Он любил своего сына искучал по нему, словно безумный, но поддерживать разговор с ребенком, которомуеще нет двух лет, то же, что играть в карты с лунатиком; непонятно, что и как,а потом вы оказываетесь круглым дураком.

– А как вообще? – спросила Речел.

– Все в порядке, – ответил Луис, не колеблясь.., но он знал,что пересек линию. Назад пути нет. Речел потом спросит его о том, как он провелс Джадом прошлый вечер, и он должен будет что-то ей сказать. Неожиданно онвспомнил, как Джад Крандолл говорил: «У мужчин каменные сердца… Но мужчина тожевыращивает, что может.., и пожинает плоды». – Все хорошо. Немного скучно, еслихочешь знать, дорогая. Скучаю по вас.

– Ты и в самом деле хочешь сказать мне, что не радуешьсясвоему отсутствию на интермедии в нашу честь.

– Ах, я так люблю покой! – признался он. – Точно. Но оннадоедает через какие-нибудь двадцать четыре часа или около того.

– Могу я поговорить с папочкой? – послышался приглушенныйголос Элли.

– Луис? Тут Элли.

– Ладно, давай ее.

Он говорил с Элли минут пять. Она лепетала о кукле, которуюподарила ей бабушка, о путешествии и о том, что делалось у деда на скотномдворе («Рабочие, они воняют, папочка», – сказала Элли, а Луис подумал: «Да итвой дед сам, конечно, не роза. Отнюдь не конфетка»), о том, как она помогалапечь хлеб, и о том, как Гадж удрал от Речел, когда та переодевала его. Гаджубежал вниз и накакал прямо у двери дедушкиного кабинета. «Вот-те парень, Гадж!Молодец!» – подумал Луис и усмехнулся.

Он уже думал, что вывернулся.., по крайней мере, в это утро,и был готов попросить Элли передать трубку маме, чтобы попрощаться, когда Эллиспросила:

– А Черч? Он скучает по мне?

Улыбка Луиса увяла, но он приготовил ответ заранее.

– Он в порядке. Я дал ему немного бефбуи вечером, а потомвыпустил его. С утра я его еще не видел, но я только проснулся. «Ах, мальчик,ты становишься великим лжецом – невозмутимым лжецом, доктор Крид. Когда выпоследний раз наблюдали случай с летальным исходом? Кот, говоришь, поужинал.Отведал бефбуи. И с тех пор его никто не видел…»