– У тебя есть часы? – спросил Луис. Он удивился тому, чтоНормы не было дома. Его мускулы говорили ему, что время давно за полночь.

– Конечно, – ответил Джад. – Я взял часы, когда переодевалсяперед тем, как уехала Норма.

Он выудил часы из кармана штанов и слегка нажал так, чтоботкрылась крышечка.

– Восемь тридцать, – сказал он и со щелчком захлопнулкрышечку.

– Восемь тридцать? – глупо повторил Луис. – Всего?

– А ты думал, что намного позже? – спросил Джад.

– Да, – согласился Луис.

– Ладно, увидимся завтра, Луис, – сказал Джад и пошел ксвоему дому.

– Джад?

Тот обернулся к Луису, слегка удивленный.

– Джад, что мы делали сегодня вечером?

– Мы хоронили кота твоей дочери.

– И это все?

– Да, – ответил Джад. – Ты, Луис, хороший человек, нозадаешь слишком много вопросов. Иногда люди делают вещи, которые кажутсяединственно верными! Это значит, что в глубине души, люди считают, что такпоступать правильно. И если они все так сделают, а потом им начинают задаватьвопросы – это нехорошо. У них может случиться расстройство желудка, и ониначнут считать, что думали жопой и сделали все неправильно. Понимаешь, что яимею в виду?

– Да, – согласился Луис, думая, что Джад словно прочитал егомысли, когда они шли назад через пустырь к дому Луиса.

– О чем они не думают, так это о вопросах, которые могутвызвать сомнения, и о том, что они сами в глубине души могут начатьсомневаться, – закончил Джад, пристально взглянув на Луиса. – Вот так-то, Луис.

– Думаю, может, ты и прав, – медленно проговорил Луис.

– То, что сокрыто в сердце мужчины, не дает ему многоговорить о таких вещах. Понятно?

– Да…

– Нет, – резко сказал Джад, словно Луис и впрямь рассердилего. – Все не так. – И в его спокойном голосе была такая уверенность и такаянеумолимость и что-то еще, что заставило Луиса покрыться мурашками. Онпродолжал:

– Есть тайные вещи. Женщины считают, что лучше хранятсекреты, но я считаю: у женщин есть несколько своих секретов: любая женщина,которая хоть что-нибудь соображает, скажет вам, что на самом деле ничего непонимает в сердце мужчины. Луис, у мужчин каменные сердца – крепкие, как иземля на том месте, где раньше хоронили Микмаки. Слишком тонкий слой почвы…Номужчина тоже выращивает, что может.., и пожинает плоды.

– Джад…

– Не спрашивай, Луис. Пусть случится, что случится. Толькопомни: надо следовать зову своего сердца.

– Но…

– Ничего больше. Пусть случится, что случится, Луис. Иследуй зову своего сердца. В этот раз мы все сделали правильно… так что,надеюсь, с Черчем будет все в порядке. В другой раз что-то может неполучиться.., не получиться, черт побери!

– Ты можешь мне ответить на один вопрос?

– Хорошо. Сперва задай, а потом посмотрим.

– Откуда ты узнал о том месте? – этот вопрос пришел Луису вголову по пути назад, ведь Джад мог и сам быть отчасти Микмаком. – хотя он былне похож на индейца, выглядел так, словно все его предки были стопроцентнымиангличанами.

– От Станни, – сказал он, посмотрев на Луиса удивленно.

– Вот так просто он тебе рассказал?

– Нет, – ответил Джад. – Это не то место, о котором можновот так просто рассказать. Я похоронил там моего пса Слота, когда мнеисполнилось десять лет. Мой пес погнался за кроликом и налетел на ржавую,колючую проволоку. Рана загноилась, и пес умер.

Тут было что-то не так, что-то не вязалось с тем, что Луисслышал раньше, и он досадовал, что попал в тупик и не может вспомнить, понять вчем дело. Но Джад больше ничего не сказал, только внимательно посмотрел наЛуиса.

– Спокойной ночи, Джад, – сказал Луис.

– Спокойной ночи.

С киркой и лопатой на плече старик пересек дорогу.

– Спасибо! – поддавшись какому-то импульсу, воскликнул Луис.

Джад не повернулся; он только поднял руку, давая понять, чтослышит.

И тут неожиданно в доме Луиса зазвонил телефон.

* * *

Луис побежал, содрогнувшись от боли, которая вспыхнула вверхней части тела и спустилась вниз, – боли перенапряженных мускулов. Но когдаон заскочил в теплую кухню, телефон прозвонил всего шестой или седьмой раз.Звонок оборвался, когда Луис схватился за трубку. Поднеся трубку к уху, Луиссказал: «Алло», но ответил ему только долгий гудок.

«Это – Речел, – подумал он, – но я же могу перезвонить ей».

Неожиданно набрать номер Чикаго оказалось такой труднойработой.., так же трудно как танцевать с матерью Речел.., о, ошибочка.., кактанцевать с ее отцом, размахивающим чековой книжкой.., готовым заплатить заРечел…и потом еще Элли! Элли могла захотеть поговорить с папочкой. В Чикаговремя сдвинуто на час. Элли могла спросить папочку, как чувствует себя Черч.

«Замечательно. Черч великолепен. Попал под грузовик„Оринго“. Однако, я не уверен, что это был грузовик „Оринго“. Кто еще может неоценить драматичность того, что случилось, если вы понимаете, что я имею ввиду? Не понимаете? Да ладно, не обращайте внимания… Грузовичок прикокнул кота,но нет, что вы, ничуть не изуродовал. Джад и я похоронили котика в земле, где встарые времена хоронили своих мертвецов добрые Микмаки. Это своеобразная такаяпристроечка к Хладбищу Домашних Любимцев, если вы понимаете, что я имею в виду– Да, как-нибудь отведу вас туда. Мы возложим цветы к могилке.., ах, извините,к пирамидке нашего котика… Конечно, после того, как трясинка замерзнет, а мишкиотправятся спать на зиму».

Повесив трубку, Луис завернул в ванну и наполнил ее горячейводой. Сняв одежду, он выкупался. Назло холоду он пропотел, словно побывал впарилке, да и воняло от него страшно.

В холодильнике оставались бефбуи. Луис отрезал нескольколомтиков, взял кусок хлеба с тмином и прибавил два толстых кружка салатноголука. Мгновение он созерцал свое творение, а потом полил его кетчупом и накрылеще одним куском хлеба. Если бы Речел и Элли были рядом, они скривили бы носы водинаковой гримасе отвращения.., ох, и толстый же сэндвич получился!

«Хорошо, но вы упустили случай покривить носами, мои милыедамы», – подумал Луис и с жадностью и удовольствием проглотил сэндвич. На вкуспросто великолепно! «Поговорка гласит: кто пахнет как свинья, ест как волк», –подумал Луис и улыбнулся. Он послал следом за сэндвичем несколько большихглотков молока из картонного пакета.., еще один поступок, увидев который, Речелбы нахмурилась. А потом он отправился в кровать, не почистив зубы! Больрастаяла, став едва ощутимой, ноющей, и Луис стал чувствовать себя почтихорошо.