– Трясина?

– Да, конечно. Трясина, да еще какая! С ледника стекает сюдавода. Она пробивает себе путь через кремнезем или как его там называютправильно.

Джад посмотрел на Луиса, и на мгновение тому показалось, чтов глазах старика есть какой-то не очень приятный оттенок.

Потом Джад опустил фонарь так, чтобы можно было видетьдорогу.

– Много странных вещей может встретиться на пути, Луис.Напряженность в воздухе.., некая наэлектризованность.., или что-то еще.

Луис огляделся повнимательнее.

– Что-то не так?

– Все в порядке, – ответил Луис, вспоминая ночь, которуюпровел на заброшенной дороге неподалеку от электростанции.

– Ты можешь увидеть Огни Святого Эльма.., которые морякиназывают дурацкими огоньками. Порой они тут принимают очень странные формы, ноэто ничего. Если увидишь какие-нибудь тени и они заинтересуют тебя, постарайсявсе же смотреть в другую сторону. Ты можешь услышать звуки, похожие на голоса,но это кричат гагары дальше к югу от тропы. Эти голоса влекут к себе…Забавно.

– Гагары? – с сомнением переспросил Луис. – Тут? В это времягода?

– Конечно, – ответил Джад, но ответ его прозвучал оченьтихо, слова едва можно было разобрать. На мгновение Луису отчаянно захотелосьснова увидеть лицо старика. Его речь напоминала…

– Джад, куда мы идем? Черт возьми, что мы собираемся делатьв этих дебрях?

– Я расскажу тебе, когда мы придем, – с этими словами Джадвернулся – Сосредоточься на кочках.

Они пошли дальше, переходя с одного пригорка на другой. Луисничего не чувствовал. Его ноги, казалось, сами находили кочки, без усилии с егостороны. Поскользнулся он лишь один раз; его левый ботинок пробил тонкий слойльда и окунулся в холодную и какую-то затхлую жидкость. Выдернув ногу, Луиспошел дальше, следуя за качающимся огоньком фонарика Джада. Этот огонек,плывущий через леса, возродил в его памяти пиратские истории, которые он любилчитать еще мальчиком. Злые люди прятали золотые дублоны в сумраке при лунномсвете.., и, конечно, один из пиратов будет брошен в яму на вершине холма,предварительно получив пулю в сердце, потому что пираты.., или автор этихисторий.., верили, что дух их мертвого товарища станет сторожить награбленноедобро.

«Но ведь мы пришли хоронить не сокровища, а кастрированногокота моей дочери».

Луис почувствовал, что дикий смех так и лезет из него, но онупрятал его подальше.

Луис не слышал «звуки, похожие на голоса», не видел никакихогней Святого Эльма, но, миновав еще дюжину кочек, посмотрел вниз и увидел, чтоего ступни, лодыжки, колени и бедра исчезли в стелющемся по земле тумане,который был равномерным, белым и совершенно непрозрачным. Словно его тело самопо себе плыло по снегу.

Воздух словно светился. Стало теплее, Луис мог в этомпоклясться. Впереди он видел Джада, уверенно идущего вперед, крюком закинувкирку за спину. Иллюзия того, что они идут закапывать сокровища, толькоусилилась.

Безумное ощущение веселья осталось, и Луис неожиданноудивился, что же будет, если Речел позвонит ему; если там позади, дома, телефонзвонит и звонит, таким рациональным, прозаическим звуком. Если…

Он снова почти уткнулся в спину Джада. Старик остановилсяпосреди тропинки. Он наклонил голову набок. Его рот сморщился, напрягся.

– Джад, что?..

– Ш-ш-ш!

Луис замолчал, встревоженно озираясь. Здесь туман,стелющийся по земле, был тоньше, но Луис все равно не мог разглядеть своих ног.Потом он услышал треск ветвей, щелчок сломавшегося сука. Что-то двигалосьтам.., что-то большое…

Он открыл было рот, спросить у Джада, может, это лось(«медведь» – эта мысль в первую очередь возникла у него в голове), а потомзакрыл рот, ничего не сказав. «Постарайтесь все же смотреть в другую сторону»,– так говорил Джад.

Наклонив голову и несознательно имитируя Джада, Луисприслушался. Звуки казались то далекими, то очень близкими; то отодвигались, тоначинали двигаться прямо к ним. Луис почувствовал, как его лоб вспотел, каплипота стали стекать по щекам. Он переложил тяжелый пакет с телом Черча из однойруки в другую. Его пальцы стали влажными, и полиэтилен показался скользким,попытался вырваться у него из рук. Теперь нечто казалось ближе, и Луису дажепоказалось, что на мгновение он увидел тень, поднимающуюся на двух ногах,кажется, закрывая звезды неким немыслимым, громадным, лохматым телом.

«Медведь», – единственное объяснение, которое и раньшепроскользнуло у Луиса.

Но теперь он не знал, что и думать.

Потом тень отступила и исчезла.

Луис снова открыл рот. Вопрос: «Что это?» – вертелся у негона кончике языка. Резкий, одержимый смех донесся из темноты, становясь тогромче, то тише, в истерической цикличности громкий, пронзительный; смех, откоторого мурашки по коже шли. Луису казалось, что каждый сустав его тела застыли на него навалился вес, такой вес, что если бы он повернулся, решив бежать, топогрузился бы и исчез в болотной трясине.

Смех приближался, превратившись в сухой треск, словноперетирали крошащуюся скалу; почти перерос в крик, а потом стал гортаннымхихиканьем, которое могло оказаться и рыданиями перед тем как вовсе стихло.Где-то журчала вода, словно в небе текла река – монотонное подвывание ветра Востальном, на Маленьком Болоте Бога воцарилась тишина.

Луис снова задрожал. Его тело ниже пояса покрылосьмурашками. Да, мурашки – правильное слово; его кожа словно сама по себезадвигалась по мускулам. Во рту стало совершенно сухо. Вся слюна исчезла.Конечно, состояние возбуждения сохранилось – неизменное безумие.

– Что это, во имя Бога? – хриплым шепотом спросил Луис уДжада.

Джад повернулся взглянуть на своего спутника, и в тускломсвете фонаря Луису показалось, что старику лет сто двадцать. Теперь в егоглазах уже не было тех странных, танцующих огоньков. Его лицо вытянулось и ужасзатаился в глазах. Но когда он заговорил, голос его звучал твердо:

– Пойдем. Мы почти пришли.

Они пошли дальше. Кочки сменила твердая земля. Черезнесколько мгновений у Луиса снова возникло ощущение открытого пространства,хотя тусклый свет фонаря быстро рассеялся, и все, что он видел, что спина Джадафутах в трех впереди. Под ногами – чахлая травка, прихваченная морозом. Прикаждом шаге она с хрустом ломалась, словно была из стекла. Потом сновапоявились деревья. Луис почувствовал аромат елей; земля под ногами снова былаусеяна хвоей. Время от времени под ногами трещали ветки.