хватило порядочности смутиться. Достигнув возраста, разрешенного для официального употребления алкоголя, я видел, как Терренс Маркетти снес дерево, когда ехал в нетрезвом виде по Тертл-Бей, и половину своих выходных провел в вытрезвителях каждого участка к югу от Леннокс-Хилл.

У него была одна эпическая, изменившая жизнь, невероятная любовь. Таблетки. Две, если считать женщин. Вот почему чаще всего я держался подальше от обоих. Но сегодня в душе я дрочил, вспоминая, как Шарлотта Ричардс кончала мне на пальцы. Я вышел из ванной и увидел, что Терри пробирается в комнату Кела, чтобы снова поискать «Милый Яд», а вечером принял роды мертворожденных близнецов ЭКО. Мне нужно выпить, или я перейду на что-нибудь покрепче.

– Тебе я больше не наливаю, чувак, – меня могла бы обеспокоить грустная, понимающая улыбка бармена, если бы волновало, что думают обо мне незнакомцы. Но у меня другие приоритеты. В частности, Макаллан, который я заказал.

Аргумент вертелся у меня на кончике языка, готовый обрушиться на бармена, пока он не стал расплываться у меня перед глазами. За последние полчаса я нажрался до потери пульса и могу пропустить еще один раунд или десять. Но потом я заметил, как в окне мелькнул огромный бант для волос.

Чарли.

Я дважды моргнул, и видение исчезло. Возможно, его там вообще не было. Я швырнул на стойку две стодолларовые купюры и номер, полученный от той женщины, и выскочил из бара, забыв про пальто. Ночной воздух покалывал кожу. Я, спотыкаясь, прошел квартал, наполовину уверенный, что у меня были галлюцинации, когда я увидел Чарли. Пока не наткнулся на красно-белые полосатые ботинки, явно указывающие, что передо мной Шарлотта Ричардс. Определенно она.

– Чарли!

Она продолжала идти. Я изо всех сил старался не отставать, упираясь ладонью в рифленую ограду. И почему, черт возьми, на этом тротуаре было столько людей? Я врезался в толпу людей в костюмах, пробормотал полуутвердительные извинения и направился за Чарли через улицу с односторонним движением.

– Черт возьми, Чарли. Остановись.

Она не остановилась. Наверное, не слышала с такого расстояния. Но я с трудом шагал прямо. Догнать ее в этот момент казалось несбыточной мечтой. И все же я шел за ней, когда она свернула налево и перешла дорогу, лавируя в желтом море сигналящих такси.

В этот момент я мог признать, что был не в своем уме, черт возьми. Уже поздно. Я пьян. По рукам побежали мурашки. Чарли не приняла мое предложение. Я едва мог идти или видеть. Шансы застать ее в таком состоянии были менее благоприятными, чем шансы на то, что трезвость Терри продлится более месяца. И был миллион и одна причина не гоняться за лучшей подругой моего младшего брата.

Но, похоже, я не смог достучаться ни до одной из них.

Чарли остановилась на пешеходном переходе у крупного перекрестка в ожидании, когда переключится маленькая красная стрелка. Я, спотыкаясь, сократил расстояние между нами. Ее образ становился яснее с каждым шагом. Теперь я мог разглядеть размытые очертания ее наряда. Какая-то черно-серебристая куртка. Крошечные гребаные шорты, которые открывали больше, чем прикрывали. И колготки, заправленные в массивные армейские ботинки с рисунком леденцовых тростей.

Все происходило как в замедленной съемке. Я потянулся к ее руке, покачиваясь. Она развернулась от моего прикосновения, и мы вместе полетели на землю. Я схватил ее за талию, чтобы придержать, но пошатнулся, пытаясь сохранить равновесие.

Мы оказались на капоте припаркованной машины. Ее сигнал пронзил мои барабанные перепонки. Половина тела Чарли была распростерта на мне, другая половина оказалась у меня между ног.

– Какого черта… – она моргнула, глядя на меня сверху вниз. – Тейт?

Я открыл рот, осознавая, что от меня разит, как от борделя восемнадцатого века.

На повестке дня этого разговора стояло несколько вопросов. «Милый Яд». Терри. Келлан. Ее ответ на мое предложение. Но у меня вырвалось только одно:

– Чарли.

Я ухмыльнулся и выкарабкался из-под Чарли, стащив ее с седана. Предполагаю, у нас где-то около тридцати секунд, прежде чем разгневанный владелец появится и наорет на нас.

Она оттолкнула меня от себя двумя руками и поддержала, когда я пошатнулся.

Чарли наморщила нос.

– Ты набубенился.

– И ты прекрасно об этом осведомлена, поскольку шпионила за мной в баре.

– Я не шпионила, – она скрестила руки на груди. – Какой бар? Понятия не имею, о чем ты.

– Врешь ты хреново, – невнятно пробормотал я. Ноги и руки налились свинцом. Мне было тяжело не только от алкоголя. Что, кстати, внезапно заставило меня почувствовать себя таким же куском дерьма, каким был Терри. И это напомнило мне… – Расскажи мне о Келлане.

Всем этим шумом мы привлекали внимание. Завыла сигнализация. Люди выглядывали из окон. Метрдотель стоял перед дорогим итальянским рестораном, уперев руки в бока, и свирепо смотрел на меня.

Да, приятель, я тоже себя не одобряю.

Кто-то выскочил на скрипучую пожарную лестницу.

– Черт подери, чья это машина орет?! Некоторым завтра вообще-то надо на работу!

Я запрокинул голову к небу и крикнул в ответ:

– Не лезь не в свое гребаное дело.

Чарли протиснулась, оставив меня одного разбираться с местом преступления. Я последовал за ней.

– Расскажи мне о Келлане, – снова потребовал я, не оставляя места для разногласий.

– Нет, – сказала она, и, по-видимому, место для разногласий было.

Я решил повторить примерно в то же время, когда понял, что ее куртка не серебристая. Она была из черной кожи, обвешана серебряными цепочками и принадлежала Келлану. На ней была куртка Келлана. Какого черта она надела куртку Келлана? Я провел пальцем по самой толстой цепочке, и Чарли остановилась.

– Она принадлежит моему брату.

Щеки Чарли вспыхнули. Она оглядела себя, сдвинув брови, как будто только что осознала, что на ней надето.

– У многих есть кожаные куртки.

– А эта куртка – Келлана, – я поднял другую цепочку, теребя амулет на ней. Наполовину змея, наполовину компас. Подразумевается следующее: Тейт Маркетти – змея без морального компаса.

Хорошо сыграно, Кел.

Когда она не стала этого отрицать, я указал на левое плечо.

– Там есть прореха, которую он замазал фломастером, – дыра во внутренней подкладке, вызванная вашим покорным слугой. Еще Келлан добавлял к куртке цепочку всякий раз, когда я пытался ее выбросить. Их тут, наверное, не меньше тридцати. – А это, – я щелкнул металлической змеей, – первое заклинание, которое он на нее наложил. Скажи еще раз, что это не куртка Кела. Я жду, – молчание. – О, и раз уж ты об этом заговорила, расскажи еще раз, как вы с Келом просто дружили.

Как только эти слова прозвучали в воздухе, как только я озвучил то, что мы оба знали, предложение трахаться с приятелями умерло одинокой, вялой смертью.

Чарли хранила молчание. Она не отрывала взгляда от тротуара, и лучше бы ей не думать о том, как из этого выбраться. Спойлер: ей все равно не удастся. По словам Кела, настойчивость – моя худшая черта характера, и Шарлотте Ричардс предстояло испытать это на собственной шкуре.

– Расскажи мне о Келлане. И на этот раз никакого вранья.

– Ладно. Я стояла у бара и увидела тебя. Но Тейт, – она вздернула подбородок, приковывая ко мне все свое внимание, – ты ко мне даже не повернулся. Как ты узнал, что я туда приходила?

Большую часть своих дней я проводил, отвечая на вопросы Терри о местонахождении «Милого Яда». Мне не хотелось отвечать на ее вопросы. И все же… Я потянул за огромный бант у нее на голове.

– Ты приметная.

– Ты вообще о чем?

– Неважно. Расскажи о Келлане.

Больно ли мне от того, что пришлось преследовать одну девушку, чтобы накопать информацию о собственном брате? Больно как от гребаной пули. Все мои взаимодействия с мисс Ричардс были хаотичными, болезненными и кошмарными. Либо она выставит себя полной задницей, либо это сделаю я.

– Вот так внезапно?

– Я повторил этот вопрос всего четыре раза.

– Я имела в виду внезапность наших встреч за исключением самой первой.

– Все наши встречи всегда были только из-за Кела, – я приподнял бровь, но все, что произносил, звучало бесконечно несерьезно из-за того, что мои слова звучали невнятно. С трудом. – У меня нет причин видеть тебя, за исключением его.

Ложь. Наша последняя встреча это доказала.

И этого не стоило говорить, потому что Чарли сделала шаг назад, дистанцируясь от меня.

– Я должна идти, Тейт.

Я был пьян. Слишком пьян, чтобы рассуждать рационально.

– Отлично. Я начну, – я пошел за ней, изо всех сил пытаясь догнать, несмотря на то, что мой шаг был гораздо длиннее ее. – Келлан боготворил Терри напрасно.

– Он боготворил Терри, потому