Я подошла к окну: все-таки было восемь вечера– за окном смеркалось. Значит, сразу по приезде я шлепнулась на это ложекуртизанки и заснула мертвым сном. Впрочем, кровать мне не очень понравилась:матрас был слишком мягким, а одеяло слишком теплым. И еще страшно хотелосьесть. Последний раз нас кормили в самолете. Я поискала нашу дорожную сумку, гдележал мой запасной свитер: тот, в котором я приехала, был безнадежно измят.Если не найдется сумка, то как попросить утюг? Кажется, в таких домах зовутгорничную. Нажимают на кнопку, и она появляется перед вами…

Панель с кнопками обнаружилась у изголовьякровати. Нажала одну – заработал кондиционер, нажала другую – зажегся ночник,третья оживила шкаф. Его дверцы медленно разошлись, и я остолбенела. Шкаф былнабит вещами, о которых бедная преподавательница могла только мечтать. Костюмывсех цветов, разнообразнейшие юбки, блузки, пар сорок туфель, роскошное, совсемновое белье. Добили меня нераспечатанные пачки колготок, стопкой лежащие наодной из полок.

Я от души позавидовала таинственнойобладательнице этой роскоши. Утром она просыпается и, не вставая с кровати,открывает шкаф, выбирая, что надеть. Потом зовет горничную… О, черт, как жепозвать эту горничную!

Натянув на себя мятые свитер и джинсы, я вышлаиз комнаты. Передо мной лежал длинный коридор, в конце которого виднеласьлестница. Я двинулась вдаль. Вдруг одна из дверей с треском распахнулась, и изнее выскочила девочка, буквально вбитая в очень тесные и короткие розовыеджинсы. «С этакой толстой попкой не носят узкие штаны», – невольноподумала я. Девочка развернулась и издала вопль:

– Мамочка проснулась!

Это была абсолютно счастливая Маша. Новостивыливались из нее рекой. Они обедали, потом Жан повез Машу в магазины.

– Он купил мне все, что я хотела, –задыхалась Маруся. – Абсолютно все! Гляди!

Она толкнула дверь и буквально втащила меня вкомнату.

Посреди фиолетового ковра возвышалсятрехэтажный дом для Барби. Вожделенный дом, покупка которого в Москве подорвалабы наш семейный бюджет на полгода. Вокруг были разбросаны пакеты с одеждой.

– Да, – промычала я, – надо бывсе это убрать в шкаф, а джинсы тебе эти, наверное, жмут.

– Жмут! – радостно подтвердилаМаня. – Но здесь сейчас так носят – коротко и тесно. А вот гляди, этоплатье для вечера.

И в мгновение ока она стянула с себя брюки,футболку и облачилась в голубое платье, обильно украшенное блестками и бантами.

– Ну, как тебе? – подпрыгивала онаот полноты чувств.

– Великолепно, ты неотразима, но давайуберем все это в шкаф.

– А Жан сказал, что это наряд начинающейпутаны, – обиженно протянула Маша. – А убирать не надо, надо позватьСофи, она все уложит.

– А как позвать Софи? –поинтересовалась я.

– Да очень просто, – сказала Маша.

Она дернула за шнурок около двери.

– Сейчас прибежит.

Не прошло и пяти минут, как в дверь постучали.

– Входи! – крикнула девочка.

На пороге возникла женщина лет сорока ссуровым выражением лица.

– Софи, – приказала Машка, –это все надо убрать в шкафы!

Я сжалась от ужаса: сейчас эта мегера объяснитнам, кто здесь хозяин. Но лицо Софи расплылось в сладкой улыбке.

– Сладенькая ты моя, – закудахталаона радостно, – ты доверяешь мне разложить все твои новые вещи? Ах ты,ягодка, белочка сладенькая! Иди, иди покушай вкусненько. Иди, моя радость, а явсе уберу, кроватку тебе разложу, пижамку погрею…

– Ну пошли скорей, – запрыгалаМашка, – видишь, там вкусный ужин!

Захлопывая дверь, я увидела, как Софиаккуратно раскладывает белье.

По бесконечному коридору мы дошли до лестницыи спустились на первый этаж. По дороге я чуть не сломала шею, пытаясьрассмотреть картины, обильно развешанные по стенам. Репродукции импрессионистовбыли просто великолепны, а вот абстрактные композиции на первом этажепонравились мне куда меньше. Двери в столовую были раскрыты, и, когда я вошла взал, мне на минуту показалось, что я нахожусь на съемках фильма, сцена: «Ужин всемье аристократа». Яркие лампы, сверкающая посуда, голые плечи женщин и черныекостюмы мужчин, беззвучно двигающиеся слуги… Я в моем мятом свитере и грязныхджинсах была тут как нельзя к месту.

– О, дорогая, – проговорил Жан,вставая из-за стола, – мы не хотели вас будить!

Я с облегчением заметила, что он был в джинсахи рубашке без галстука. Да и другие женщины тоже были одеты просто, голымиплечами щеголяла только одна дама. Зато что это были за плечи! Белые, полные,покатые – совершенно роскошные. Такие плечи просто грех прятать под платьем! Кплечам прикреплялась массивная шея, украшенная ухоженным лицом средних лет.

– Давайте я вас познакомлю, –улыбнулся Жан. – Это Жаклин. – Плечи милостиво повернулись в моюсторону. – Жаклин – моя кузина.

– Двоюродная, – поправили плечинеожиданно тонким голосом.

– Дорогая, не будьте стольпедантичны, – засмеялся ее сосед. – Я, например, до сих не могупонять, какие родственные узы связывают нас с Натали! Вообще-то я брат первойжены Жана.

Жан захохотал:

– Не надо сразу пугать наших гостей,Яцек.

– Да мы не из пугливых, – сказалАркадий.

– Моя первая жена, – уточнилЖан, – вышла замуж за брата Яцека. Они познакомились случайно на однойвечеринке и поженились.

– Да, – протянула Маша, –мамины бывшие мужья тоже дружат с мужьями своих бывших жен…

Воцарилась тишина.

– Я всегда говорил, – процедилАркадий сквозь зубы по-русски, – не надо было учить ее иностранным языкам.

Жаклин ласково улыбнулась мне:

– Ну, со мной и Яцеком вы ужепознакомились. А это Андре, наша дочь.

– Не совсем наша, – уточнилЯцек, – Андре моя дочь.

Я почувствовала себя как дома. В столовойуютно и светло, еда потрясающая, вино вкусное. Я расслабилась и улыбнуласьсоседу справа.

– Меня зовут Аллан, – шепнул онмне. – А как ваше имя?

– Дарья, – пробормотала я с полнымртом, – меня зовут Дарья, или Даша.

Сосед согласно закивал головой:

– Прекрасное имя, необыкновенно вамподходит!