Через час безрезультатного мозгового штурма, когда у Никизадымилась голова, он выудил из бумажника заветный дублон и тоскливо уставилсяна сдвоенный профиль венценосных супругов. Фальшивое золото скучно поблескивалона ладони, помогать дедукции не желало.

Саша Морозова, наверное, уже в десятый раз повторила:

— Это обязательно что-нибудь про Федора Михайловича.Папа ничем другим не интересовался. Про Федора Михайловича знает всё-превсё, апро остальное почти ничего. Я иногда прямо удивлялась. Он даже ФилиппаКиркорова не знает, представляете? Один раз увидел по телевизору, случайно, иговорит: «Ой, смотрите, какой смешной! Зовут как меня — Филиппом. Кстати,чем-то на Настасью Филипповну похож». Это из романа «Идиот», — сочланужным пояснить Саша.

— Знаем, кино смотрели, — с достоинством ответилаВаля.

Глядя на монету, Ника задумчиво повторил — в сотый раз:

— «Посчитай его». Кого? Или что? — И вдругвздрогнул. — Вы говорите, это непременно связано с Достоевским? Так,может, не «его», а «Его», в смысле, писателя? Но как можно его посчитать?

Валентина пожала плечами:

— Хренотень какая-то. То есть, нонсенс. Ну Федор. НуМихайлович. Ну Достоевский. Чего тут считать-то?

Ладонь, на которой лежал дублон, словно щекотнуло.

— Валюта, ты — гений! — воскликнул Ника и быстронаписал на листке:

ФЕДОР(5) + МИХАЙЛОВИЧ(10) + ДОСТОЕВСКИЙ (11) = 26

— Если посчитать количество букв в имени писателя,получается 26. То есть, сначала 100, потом 26.

— Ну и фигли? То есть, что вы хотите этимсказать? — Валя посмотрела на листок, на Фандорина. — Кстати, шеф,почему слово «гений» не имеет женского рода?

Ника отмахнулся.

— Сто, потом двадцать шесть. Сто, двадцать шесть… Хм…Раз сначала идут цифры, то и потом должны быть тоже числительные. Что там былодальше? Валя, прочти по записям.

— Да я наизусть помню. Попросил голову отстегнуть.Выдрал из подушки зубами перышко. Потом долго шевелил пальцами. Сказал: «Инаконец вот так!» Откусил пуговицу и выплюнул. Дальше принялся на Сашкуоблизываться и матом запустил. Цитировать?

— Не надо. Это было уже после того, как он сказал: «Ауже всё».

Николас вертел монету, пытаясь ухватить ускользающую мысль.

Его взгляд упал на портрет.

— Перо! — закричал магистр так, что девушкидернулись. — Портрет Перова! Морозов шевелил пальцами… И на портретепальцы! Их надо сосчитать? Но зачем? Сколько у человека может быть пальцев?

Он подошел к картине, стал считать — тут его ждал сюрприз.Пальцев оказалось не десять, а девять. Один был не виден!

— Девятка, девятка! — Николас оглянулся надевушек, которые тоже смотрели на картину, прижавшись к нему с двухсторон. — 100-26-9. И еще какая-то пуговица… Вот, есть пуговица! — Онткнул в сиротливую пуговицу на сюртуке угрюмого классика. — Причем всегоодна, а это необычно! Наверняка ее и имел в виду Морозов. Последнее звено — 1.Таким образом, мы имеем семизначное число 1002691.

— А что это такое? — спросила Саша, глядевшая нанего во все глаза.

— Не знаю. Из семи цифр, например, состоят московскиетелефонные номера.

Помощница вынула из кармана мобильник.

— Звоним?

— Ни в коем случае. Валя, твой карманный компьютер притебе?

— Само собой.

Валя уже поняла сама.

— Сейчас сделаем, шеф. Вы вот меня ругаете, что яворованные базы данных покупаю, а они нам сейчас ого-го как пригодятся. У меняна жестком диске и МГТС, и все операторы мобильников имеются… Сейчас загружусь.

Она достала чудо техники, крошечный компьютер, с которымникогда не расставалась, и всего через минуту доложила:

— Есть 100-26-91! Только это родильное отделение. Вот,сами посмотрите. Звонить?

Николас сник. Неужели он ошибся и это не телефонный номер, ачто-то совсем другое? Или ошибочен сам метод?

Пока Валя проверяла номер (он действительно принадлежалроддому), Фандорин уныло смотрел на фальшивый дублон. А что если ребус тожефальшивый и Морозов просто над ними поиздевался? Поднял глаза на портрет. Краме была прикреплена медная табличка:

«В.Г. Перовъ. Портретъ Ф. М.Достоевскаго».

— Так-так-так, — быстро пробормоталНиколас. — Бумагу!

Написал: «Федоръ(6) + Михайловичъ (11) + Достоевскiй(11) =28».

— Не 26, а 28!

— Что? — в один голос спросили девушки.

— Получается 100-28-91. Валя, смотри по базе! Помощницапощелкала-пощелкала и доложила:

— Домашний номер. Мужик какой-то. Лузгаев ВениаминПавлович. Фамилия редкая. Давайте, шеф, я его на поиск задам. Вдруг что-нибудьвыловим?

Она подсоединилась через мобильник к Интернету.

— Нету. Ни одного Лузгаева. Есть «лузгае», этопо-белорусски, что ли. Вот:

«Савка лузгае семочки i сплъовуе ix прямо на сомбреросеньйора, шо сидить попереду».

— Попробуй поискать на телефонный номер, — велелФандорин.

Валя набрала в строке «поиск» 100-28-91.

Экранчик мигнул и выкинул сайт частных объявлений.

С замиранием сердца Фандорин прочел:

Покупаю старые документы, письма, конверты, автографыизвестных людей. Гарантирую достойную оплату. [email protected] Тел. 100-28-91.

Вениамин Павлович.

— Yes!!! — взвизгнула Валя. — ВениаминПавлович! Лузгаев! Это он!

— Автографы покупает! — присоединилась к ликованиюСаша. — Николай Александрович, вы такой умный! Как же мне повезло, что выменя сшибли! Можно я вас поцелую?

— И я, — немедленно взревновала Валентина. Николасбыл расцелован в обе щеки: в левую робко, но нежно; в правую громко и влажно.