– Тебя это не касается, Кейт. Позволь своему отцусамому управлять «Уилсон-Донован». Он знает, что делает.

И он не должен жаловаться своей дочери. Лицо Питерапостепенно приобретало мертвенную бледность.

– Именно это я тебе и говорю! – торжествующесказала Кейт.

Похоже, она даже встретила его без особой радости. У неебыло только одно желание – защитить от него своего отца. Ей было совершеннонаплевать на усталость Питера, на то, как он сам был огорчен проблемами с«Викотеком» и невозможностью выйти с этим на ФДА. Отец занимал все ее мысли.Теперь Питеру это было совершенно очевидно. Глядя на нее, он ощущал почтифизическую боль.

– Пусть мой отец сам принимает решения, –продолжала Кэти. – Если он говорит, что ты можешь представить это на ФДА,то я не понимаю, почему бы этого не сделать? И если он считает, что ты долженвыступить в конгрессе с докладом о ценах, то почему ты не можешь доставить емуудовольствие?

Питеру захотелось громко закричать.

– Дело не в том, чтобы предстать перед конгрессом,Кейт. И преждевременное представление ФДА продукта, который таит в себепотенциальную опасность, – это самоубийство как для компании, так и дляпациентов, решивших воспользоваться им, не подозревая о возможном летальномисходе. Ты будешь принимать талидомид, зная, что это такое? Нет, конечно.Будешь ли ты требовать у ФДА разрешить его скорейшее массовое применение? Нет.Если тебе становится известно, что некоторые компоненты того или иногопрепарата смертельны, то это нельзя игнорировать, Кейт. Это ненормально, такчто идти на ФДА еще рано. Нельзя рисковать жизнью людей.

– Мне кажется, папа прав. Ты просто трус! – резкосказала Кэти.

– Я не могу в это поверить, – ошарашенно произнесПитер, глядя на свою жену. – Это он сам тебе так сказал? – Кейткивнула в ответ. – Я думаю, что он переутомился, и не хочу, чтобы тыучаствовала в этих делах. Меня не было дома почти две недели. Глупо в первый жевечер ссориться с тобой из-за твоего отца.

– Тогда не надо его мучить. Он очень расстроился из-затого, как ты себя сегодня вел. Я считаю, Питер, что это низко. Ты долженотноситься к нему с добротой и уважением, а ты…

– Когда мне потребуется отчет о моем поведении, Кейт, ядам тебе знать. Но пока я хочу, чтобы мы с твоим отцом сами во всемразобрались. Он взрослый человек и не нуждается в твоей защите.

Может быть, нуждается. Он почти вдвое старше тебя, и если тыне будешь относиться к нему уважительно, а будешь разговаривать с ним так грубо,как сегодня, ты сведешь его в могилу.

Казалось, Кейт вот-вот заплачет. Питер сел и снял галстук.Он не мог поверить собственным ушам:

– Господи, да прекратишь ты или нет? Это смешно. Онвзрослый немолодой мужчина. Он может сам о себе позаботиться, и мы не должныссориться из-за него. Если ты не дашь мне передохнуть, то в могилу раньшевремени сойду я. Я почти не спал всю неделю, настолько меня беспокоили этилабораторные испытания.

И еще Оливия, и три ночи в разговорах с ней, и путь от Ла-Фавьера.Об этом Питер, разумеется, говорить не стал: случившееся в Париже казалось емутаким нереальным, что он даже не верил, что это с ним произошло. Кейткатапультировала его в настоящую жизнь с силой ядерного взрыва.

– Я не знаю, почему ты так жесток с ним! – сказалаона, вытирая нос, и Питер молча уставился на нее, спрашивая себя, не сошли лиоба Донована с ума.

Речь шла об их продукции. Нужно было решить определенныепроблемы. Никаких личных вопросов затронуто не было. Его отказ предстать передФДА не был бунтом против Фрэнка. Он не понимал, почему Кэти воспринимает егоискренность в беседе с отцом как оскорбление. Неужели всегда так и было? Илипросто сейчас внезапно положение ухудшилось? Он так устал, что ему было трудноудерживать все это в голове. Кэти заплакала, и это оказалось последней каплей –Питер встал и обнял ее:

– Я не был жесток с ним, Кейт, поверь мне. Может быть,у него был неудачный день? И у меня тоже. Пойдем спать, пожалуйста… Я такустал, что мне кажется, будто я умираю.

Может быть, расставание с Оливией так на него повлияло?Теперь это было уже трудно понять.

Кейт весьма неохотно улеглась рядом с ним в их супружескуюпостель, все еще жалуясь на его несправедливое отношение к ее отцу. Это былотак смешно, что Питер в какой-то момент перестал отвечать ей и через пять минутуже спал. Ему снилась девушка на побережье. Она смеялась и махала ему рукой.Питер побежал к ней, думая, что это Оливия, но, когда он оказался с ней рядом,выяснилось, что это Кэти, сердитая и угрюмая. Она кричала на него; слушая ее,Питер видел, как Оливия исчезает вдали.

Проснувшись на следующее утро, он почувствовал, что егоголова отяжелела. Чувство вселенского отчаяния завалило его, словно горнаялавина. Он не мог понять, в чем дело и почему он так себя чувствует, но черезмгновение, оглядев до боли знакомую ему обстановку спальни, он все вспомнил.Вспомнил другую комнату, другой день, другую женщину. Трудно было поверить, чтоэто было всего два дня назад. Казалось, прошла целая жизнь. Он лежал в постели,думая о ней, и тут вошла Кэти и сообщила, что днем они с отцом играют в гольф.

Оливия исчезла, мечта осталась в прошлом. Он вернулся домой,к реальности. Это была та же жизнь, которую он вел всегда, только внезапно онапоказалась ему совсем иной.

Постепенно все успокоилось. Настроение Кэти стало немногополучше, и она перестала защищать своего отца так, как будто это был маленькийребенок. Они постоянно общались, и спустя несколько дней после того, как Питервернулся домой, она и ее отец пришли в более спокойное состояние духа. Питервсегда любил, когда дети были дома, хотя в этом году они, казалось, проводили сродителями все меньше и меньше времени. Майк получил водительские права и всюдувозил своего брата Пола. Это несколько облегчило Кэти жизнь, хотя теперь детипостоянно где-то пропадали. Даже Патрик, влюбившийся в соседскую девочку,проводил большую часть дня у нее.

– Что у нас в этом году? Проказа? – жаловалсякак-то Питер жене за завтраком. – Мы почти не видим детей. Их вечно где-тоносит. А я-то думал, что, когда они приедут из своих интернатов, мы будемпроводить вместе больше времени.

Без них он чувствовал себя явно обездоленным. Он любилпроводить время со своими детьми, и недостаток общения с сыновьями плоходействовал на него. G ними было весело и легко, как со старыми друзьями, аэтого его уже давно лишила Кэти.

– Ты будешь общаться с ними все лето, – спокойноответила она. Кейт в большей степени привыкла к их приходам и уходам, инасыщенная жизнь мальчиков не беспокоила ее. На самом деле она не ценила ихтак, как ценил Питер. Он всегда был потрясающим отцом, даже когда дети былисовсем маленькими.

– Может быть, мне стоит назначить с ними встречу? Яимею в виду, что до августа осталось целых пять недель. Я очень скучаю по ним ив итоге проведу вместе с ними только месяц. – Питер говорил полушутливо, иКейт рассмеялась.