– Ты гораздо смелее, чем сам думаешь, – сказалаОливия, глядя на Питера снизу вверх, и он обнял ее, спрашивая себя, как онвыдержал эти три с половиной месяца разлуки. Теперь он и представить себе немог, что можно оставить ее, пусть даже на одно мгновение.

– Нет, это ты смелая, – тихо сказал он, свосхищением глядя на нее. Она отказалась от всего, что было у нее в жизни, иничем не поступилась. И вдруг Питер понял, что только что сделал то же самое.Он отказался от жены, работы и всего остального ради своих убеждений. Теперьони оба были свободны. Конечно, цена за эту свободу была велика, но игра стоиласвеч – для обоих.

– Что ты делаешь сегодня днем? – улыбнувшисьспросил он, перебирая в уме тысячу возможностей:– памятник Вашингтону, мемориалЛинкольна, прогулка вдоль Потомака, номер в гостинице… или полет в Париж.

– Ничего, – улыбнулась она и тихо добавила: – Яприехала к тебе. – Она не рассчитывала на то, что ей удастся поговорить сним. – Завтра утром я возвращаюсь.

Она даже родителям не сказала о своем приезде, лишь Эдвину,а он пообещал никому не говорить. И все это ради того, чтобы только взглянутьна Питера, даже если он этого не заметит.

– Можно ли угостить вас кофе? – церемонно спросилон, и они оба улыбнулись, вспомнив площадь Согласия и их первую ночь наМонмартре.

Питер взял ее за руку, и они сделали первые шаги к такдорого доставшейся им свободе.