Она ничего не видела – голова была закрыта чем-то мягким,ворсистым, какой-то тканью, что ли… Понятно, это плащ ее спасителя. Плащсвалился вместе с нею. Ее единственный трофей! Байярд ускакал к хозяину, аИрене остался плащ. Ну что ж, и на том спасибо! К ночи стало прохладней, асырая рубаха и сарафан никак не могли согреть. Ирена с наслаждением закуталасьв плащ (он был с пелериной, суконный, очень теплый) – и тотчас ноздри ее жаднораздулись. Какой странный, манящий запах!.. Сунула руки в карманы, глубокозапрятанные в складках, и тотчас наткнулась на мягкий сверток справа и что-тоокруглое, прохладное, оплетенное кожей, – слева. Ага, еще трофеи!

Вытащила их. Ну, один и разворачивать не надо было, чтобыпонять: там пироги – пироги не то с мясом, не то с печенкой. Ирина любилатолько пироги сладкие или с творогом, а с мясом, тем более с печенкой, в ротникогда не брала – фу, брр! Разворошила салфетку, потом вощаную бумагу, вкоторую были завернуты пироги, да так и вгрызлась в них. Какие там сладкие?Какие там с творогом?! Лучше этого она не ела ничего и никогда! С трудомзаставила себе перестать жевать, чтобы зубами – руки-то были заняты, в одной пирог,в другой фляжка – открутить крышку, глотнуть… кофе, чудный кофе, крепкий исладкий! Силы возвращались с каждым мгновением. Теперь то, что ускакал Байярд,казалось ей сущим пустяком. Да пустяки, она и сама дойдет туда, куда нужно. Воттолько бы еще понять: куда ей нужно?

Она побрела вперед, выставив руки, чтобы защитить лицо.

От усталости и внезапной сытости начали было слипатьсяглаза, захотелось лечь и хоть чуточку полежать, однако сонливость мигомисчезла, когда Ирена завидела вдали промельк света. Какой-то дом при дороге.Кажется, не очень далеко. Может быть, там можно будет найти лошадь илисговориться, чтобы ее отвезли в город на телеге? А чем она заплатит? Денег нет.Байярд ускакал. Разве что плащ продать? Жалко с ним расставаться…

Ирена безотчетно сунула руки в карманы – и тихо ахнула,наткнувшись на нечто мягкое, кожаное, в чем легко узнала портмоне. Выхватилаего, развернула. Было слишком темно, чтобы распознать достоинство монет иассигнаций, но Ирена надеялась, что, раз начавши везти, ей будет продолжатьвезти и впредь. Во всяком случае, этих денег хватит, чтобы нанять лошадь идобраться до Нижнего, а потом… Ну какой смысл гадать сейчас о том, что онабудет делать потом, если нужно решить, что делать сейчас?

Она шла на свет, раздвигая ветки, которые загораживали путь,оступаясь, цепляясь плащом за сучья, и от облегчения упала на колени и вознесламолитву Господу, когда почувствовала под ногами твердую землю.

Дорога! Наконец-то она дошла до дороги! И свет стал яснее.Кажется, вырисовывались даже очертания длинного приземистого строения.

Ирена пошла по обочине. Странно – должно быть легче идти потвердой земле, а ноги заболели. Мягкая лесная почва пружинила, а по этимколдобинам неловко двигаться в лаптях. Да, торная дорога не значит – гладкая ировная. Ирена вчера была слишком занята печальными мыслями и беспокойством обудущем, чтобы замечать, как качает на ухабах карету, в которой они ехали сИгнатием.

Вчера?.. Да неужели это было только вчера? Неужели едвасутки минули с тех пор, как они въехали с Игнатием в Лаврентьево и словно быпопали в какую-то страшную сказку?!

Ах, кабы это была сказка! Кабы это была книжка! Как простобыло бы захлопнуть ее и избавиться навеки от кошмаров. А потом соскочить скушетки, на которой Ирена любила читать лежа, засунуть книжку подальше, в самуюглубь книжного шкапа, чтобы больше не наткнуться на нее даже случайно, ивытащить другой роман, где всё – про счастливую любовь, а у главного герояглаза не черные, а какие-нибудь голубые или хотя бы серые! Хватит с неечерноглазых брюнетов! На всю жизнь хватит!

Интересно, какие глаза были у того архангела Михаила,который так браво спас ее и с которым она обошлась с такой вопиющейнеблагодарностью?.. Интересно? А с чего бы? Не все ли ей равно? Ведь они, Богдаст, больше никогда не увидятся. Конечно, не увидятся!

Чем дальше шла Ирена, тем яснее видела она низкий дом поддеревянной крышей. Во дворе горел костер, какие-то люди сновали туда-сюда.Пахло жареным мясом – Ирена почувствовала, что действие волшебных пирогов ужезаканчивается и она с удовольствием съела бы сейчас изрядный кусище бараниныили свинины. И хорошо бы запить его чем-нибудь горячим – чаем, например,крепким английским чаем, да чтобы сахар, желтый тростниковый сахар большимикусками лежал в сахарнице, а в руках у Ирены были бы щипцы, чтобы наколоть егомелко-мелко, как она любила! Она вообще любила колоть сахар сама и подбиратьпальцем со скатерти мелкие колючие крошечки…

Громкий хохот донесся от дома и заставил Ирену замереть.Слишком много пережила она всего за сутки, это научило осторожности. Кто знает,может быть, это не постоялый двор, а приют каких-нибудь разбойников?

Она осторожно кралась мимо забора, выискивая калитку, а ещелучше – неплотно прибитую доску. Доски были плохо обструганы, в любую минутуИрена могла занозить ладони, но она упорно ощупывала доски, пытаясь сдвинуть сместа хоть одну из них. Наконец ее усилия были вознаграждены: образоваласьщель, довольная для того, чтобы Ирена смогла проскользнуть в нее.

Немедля послышался громкий лай, и два громадных меделянскихкобеля[14] подбежали к ней, но тотчас смирили свою ярость, завиляли хвостами.

– Пошли, пошли, – сердито пробормотала Ирена, опасаясь, чтокто-нибудь обратит внимание на странное поведение собак, и те послушно, хотя иобиженно, затрусили прочь, иногда оборачивая лобастые головы: не передумала ли?Не подзовет ли, чтобы потрепать ласковой рукой могучие загривки?

Ирена замерла в тени забора, озираясь.

Посреди широкого двора горел костер, на котором прямо навертеле жарилась свинячья туша. Упоительный запах расходился волнами, и кое-ктоиз слуг, отрезавших со спины и боков ломти мяса и швырявших их в глубокиеплошки, чтобы унести в дом, не мог удержаться – отхватывал изрядные куски и длясебя и тут же в них вгрызался. У коновязи другие слуги поили и кормили коней. Скакуновбыло семь или восемь, Ирена издали не могла разобрать.