– Лежи, дура! – прохрипело чудовище и всей тяжестью рухнулона Ирену. Она ухитрилась перекатиться на бок за миг до того, как землясодрогнулась под тяжестью упавшего тела. Снова вскочила и бросилась прочь, нобыла поймана за ногу и рухнула лицом вниз. Отчаянно била ногами, пиналась,пыталась ползти, но чудище тащило к себе. Хватка его была ужасна, вырваться изэтих лап казалось невозможно. Ирена почувствовала, что силы оставляют ее.

– Спасите! – закричала она, приподнимаясь на локтях иустремляя отчаянный взгляд в сторону леса. – Помогите!

– Молчи! Убью! – взревело чудовище, хватая ее за косу инатягивая с такой силой, что Ирене почудилось, будто у нее сейчас снимут сголовы скальп: точь-в-точь как это делали краснокожие индейцы в романе господинаКупера «Открыватель следов»[12], который Ирена нарасхват со Станиславом читалав каком-то старом выпуске «Отечественных записок».

Казалось, та боль, которую она испытывала, передалась земле,потому что Ирена вдруг отчетливо различила, что земля дрожит. И в ту же минутуслуха ее достиг странный, ритмический звук, в котором было что-то знакомое. Даведь это топот копыт! Кто-то мчится по лесу неистовым аллюром!

– Помо… – вскрикнула было она, и крик замер в горле отнового прилива страха: а вдруг это проклятущий Адольф Иваныч мчится за ней впогоню? И попадет Ирена из огня да в полымя. Но уж лучше оказаться в плену уАдольфа Иваныча (из всякого плена бежать можно!), чем быть изуродованной этимболотным чудовищем. Ирена смутно догадывалась, что кошмарное существо хочетсделать с ней то, что было однажды Игнатием в карете начато, да не закончено… ОБоже, в какой ужас воплотятся ее томительные мечтания! Да разве об этом грезилаона, мысленно наслаждаясь загадочными, будоражащими воображение глаголами: отдаться,познать, принадлежать, а главное – восхитительным словом «потом»?! Нет, потом,после того, что с нею сделает болотное чудовище, останется только утопиться вэтом самом болоте! Если она вообще жива останется в его руках, раньше не умретот отвращения!

Она забилась с новой силой и опять издала пронзительный,жалобный крик:

– Спасите, ради Бога!

Зашумело, затрещало рядом, топот копыт стал громче, потомгромыхнуло – Ирена помраченным сознанием поняла, что это выстрел. В то жемгновение жуткие лапы, в которых она билась, выпустили ее, послышался утробный,злобный, трусливый крик, потом новый выстрел – и отчаянный вопль. Вслед за этимгромко всплеснуло – и настала тишина.

– Кончено дело, – послышался голос с высоты, и Иренаподумала, что погубить ее пришел дух болотный, а спасти, конечно, явился ангелнебесный, может быть, даже сам архангел Михаил, истребитель всякой нечистойсилы. Непонятно только, почему прибыл он верхом на коне и почему успокаиваетего на французском языке: – Se trouver, Bayard![13] – Но тут же раздалсясердитый окрик: – Да стой же ты, чертова сила! – И Ирена подумала, чтоспаситель ее, пожалуй, явился все же не с небес. – Эй, девка, ты жива ли? –окликнул он, а потом сильные руки схватили ее за плечи и, повернув, приподняли.– Да стой ты, что валишься? – прикрикнул спаситель сердито, пытаясь поставитьИрену, однако это было бессмысленно: ноги ее не держали. – Ну ладно, ладно, –взглянув в ее перемазанное, по-прежнему сведенное гримасой ужаса лицо,проворчал спаситель. – Не можешь стоять, так посиди.

И он разжал руки, так что Ирена снова плюхнулась на траву,но тотчас собралась с силами и села, с восторгом глядя на него. Восторг ееобъяснялся благодарностью, но главное – тем, что стоящий перед нею человек былкем угодно, только не Адольфом Иванычем.

Конечно, вокруг оказалось слишком темно, чтобы рассмотретьего как следует, но даже по отдельным приметам он выглядел человеком приличными состоятельным. Триповая куртка (мелкого, бархатного трипа, а не бумажного,дешевого!), рубашка голландского полотна, узел небрежно повязанного шейногоплатка, брюки, заправленные в высокие сапоги, – все выглядело очень элегантно.Засунутый за пояс пистолет придавал ему вид романтический. Правда, вместоромантической итальянской шляпы «калабрезе», по которой в этом сезоне всемодники с ума сходили, на незнакомце был обыкновенный триповый картуз, которыйсильно напомнил Ирене приснопамятного Адольфа Иваныча. Впрочем, на этомсходство исчерпывалось, потому что под козырьком картуза Ирена разглядела неотвратительную физиономию с губами-пиявицами, а лицо с мягкой, короткой,тщательно подстриженной бородкой, обливающей щеки. Усы были также сдержанные,аккуратные. Все остальное скрывалось в тени козырька.

– Ну что, оклемалась? – спросил он насмешливо. – Хорошего жты себе кавалера выискала. Да и место для свиданья выбрала – ну просто лучше небывает.

– Господь с вами, сударь! – вскрикнула Ирена с отвращением.– Этот человек на меня напал, набросился внезапно, словно его болотинаизвергла, и кабы не вы…

– Кабы не я, плохо бы тебе пришлось, – с удовольствиемсогласился спаситель. – Ну а теперь дух его будет бродить по Чертову мосту иотпугивать глупеньких девок, которые вздумают тут бегать по ночам. А чего этотебя в такую пору в столь гиблые места понесло, скажи на милость?

Ирена уже открыла было рот, чтобы изложить спасителюотчаянную историю, в которую вовлекло ее безрассудство, как он перебил ее:

– Погоди, погоди. Ты что ж, беглая?! Из Лаврентьева дерудала? Ну, моя милушка, это ты зря. По нынешнему времени за такое можно жестокопоплатиться. Самое малое, что в холодную отправят да высекут почем зря. Аотчего ты ударилась в бега? Только не вздумай на Адольфа Иваныча жаловаться.Знаю, что строг он, а ведь с вашим братом, вернее, с вашей сестрой и нельзяиначе. Больно уж вы там нежные, в Лаврентьеве, больно уж забаловал вас старыйхозяин. Не зря же он Адольфа Иваныча на службу взял. Да и что за беда, колиприкрикнет он на вас? К рукоприкладству он, сколь мне ведомо, не склонен, ни водной его отчетности нет сведений о наказаниях. Ко́злы, слышно, наконюшне, где раньше ослушников драли, теперь простаивают. Вот попади ты хоть вМакридино или в то же Берсенево, там тебе и впрямь худо пришлось бы. А вЛаврентьеве – нет, в Лаврентьеве истинно рай для крестьянушек.