– Это общеизвестный факт, я ее любил, а она меня нет,категорически отказывалась выйти за меня замуж. Первый раз я сделал ейпредложение двадцать лет назад, она придумала смехотворный предлог для отказа,видите ли, я ее младше. Через десять лет разница в возрасте уже просто не имелазначения, тем более что твоя бабка всегда выглядела моложе меня, да и казаласькрепче, но она все равно отказалась, заявив, что теперь мы два трухлявых пня.

– Я на днях была у Марго, она утверждает, что бабулявыходила замуж по расчету, чтобы замести следы, у нее была некая тайна, которуюона хранила. – Я хихикнула, предлагая считать мои слова шуткой, но Уманскийкивнул с очень серьезным видом.

– Терпеть не могу Марго, но в данном случае она,пожалуй, права. Тайны у твоей бабки, безусловно, были. Из-за одной такой тайнымы с ней однажды так поругались, что не разговаривали почти год.

– Вы мне об этом расскажете?

– Конечно. Но сейчас я бы хотел поговорить о другом. –Он посмотрел на меня и сообщил: – Она оставила тебе деньги.

– Я знаю. Предполагалось, что они пойдут на мою учебу,но папа сам ее оплачивал…

– Нет-нет, – поднял руку Уманский. – Ты не поняла. Речьидет о совсем других деньгах.

– Да? – я смотрела на него выжидающе.

– Я повторюсь, твой отец был плохим бизнесменом, и делау него шли так себе, о чем твоей бабке было прекрасно известно. Я узнал, чтоона в больнице, и поехал к ней, хотя незадолго до этого события мы в очереднойраз здорово поругались. Она выгнала меня, но на следующий день сама послала замной. Я, конечно, приехал. Она чувствовала, что ей осталось недолго, оттого ихотела, чтобы я выступил в роли ее душеприказчика. Твой отец очень еебеспокоил. Она собиралась оставить деньги ему, но уже в больнице передумала иобратилась ко мне. «Он все пустит по ветру, – сказала она. – Или еще хуже, этаего баба все потратит на тряпки». И твоя бабка решила оставить деньги тебе. Я,признаться, ее в этом решении поддержал, единственный здравомыслящий человек всемье – это ты, на тебя бабуля и возлагала свои надежды.

Разумеется, зная твой характер, она была уверена: получивденьги, ты незамедлительно отдашь их отцу, поэтому мы договорились, что ты ихполучишь только после его смерти, точнее, я сам имел право решать, когдапередать тебе их, смотря по обстановке. Чтобы у тебя не возникло неких мыслейпо этому поводу, сообщаю: деньги лежат на счетах, открытых на твое имя,воспользоваться ими никто, кроме тебя, не может, у меня лишь есть документы,которые в случае моей смерти окажутся у моего адвоката. Разумеется, он передастих тебе. С моей точки зрения, ситуация сейчас не самая подходящая: тебе ещецелый год учиться, больших денег тебе не понадобится, Но если вдруг все-таки… яохотно помогу тебе из собственных средств. Узнав, что у тебя есть деньги, твоиродственники, вне всякого сомнения, приложат максимум усилий… – Он махнулрукой. – Бабка была права, с твоим характером ты все им отдашь, а ей этогоочень не хотелось, и я обязан с этим считаться. Ко всему прочему есть ещефирма. Спасти положение ты не сможешь, но денег, безусловно, лишишься. Яуверен, дети не должны расплачиваться за грехи отцов, но главное, что в этомбыла абсолютно уверена твоя бабушка. Это твои деньги, и только твои. Конечно,она и предположить не могла, что твой отец умрет через шесть лет после нее,думаю, она надеялась, что произойдет это как минимум лет через пятнадцать,когда ты уже будешь взрослым, вполне самостоятельным человеком и, скорее всего,у тебя уже будет своя семья, о которой и надлежит позаботиться. Так что яоказался в довольно сложном положении и после долгих размышлений пришел квыводу: в настоящий момент неразумно отдавать тебе эти деньги.

– Я не стану с вами спорить, – пожала я плечами. – Отецоб этом знал?

– Нет. Она видела, что дела его идут далеко неблестяще, и, наверное, собиралась ему помочь решить финансовые проблемы, но вбольнице передумала.

– Вы сказали папе о том, что его мать оставила мнеденьги?

Уманский покачал головой.

– Она категорически запретила мне делать это. Дажевзяла с меня слово. И я, разумеется, его сдержал. Это большие деньги, Жанна.

– Большие? – переспросила я. – И отец о них не знал? Нооткуда они у бабушки?

– Это как раз одна из ее тайн, которую она не пожелалаоткрыть даже перед смертью, – грустно улыбнулся Уманский. – Я думаю, кое-что обэтом должен знать мой сын, но вряд ли он расскажет.

– Ваш сын? – растерялась я.

– Да, после нашей ссоры она предпочла иметь дело с ним.

– Какое дело?

Все, что он говорил, просто не укладывалось в моей голове.

– Попробую объяснить. Впервые твоя бабка обратилась комне лет двадцать пять назад, мы тогда только познакомились. Моя жена… Что тытак смотришь? У меня была жена…

– Разумеется, – промямлила я: если у него есть сын, тоудивляться не следует. С тех пор как я увидела Уманского впервые, он всегда мнеказался старым и был одиноким, но ведь когда-то у него была совсем другая жизньи он был молодым, хотя мне в это трудно поверить.

– Так вот, моя жена обожала театр, среди ее друзей быломного актёров, и однажды Марго привела к нам твою бабушку, конечно, тогда онавовсе не была старой, мне она, по крайней мере, казалась молодой и оченькрасивой. Она заглядывала к нам время от времени, а потом случилась эта историяс соседским мальчиком. Ты знаешь о ней?

– Нет, – покачала я головой.

– Неудивительно, – пожал плечами Уманский. – Твоябабушка не из разговорчивых.

У нее были соседи, обычная семья. Не думаю даже, что ониособенно дружили. И вдруг их сын заболел. Очень серьезно. Ему необходима былаоперация, но в нашей стране их не делали. Кто-то сказал матери, что подобныеоперации делают в Германии. В то время выехать из страны было не так просто,необходимо получить разрешение и прочее… Но главная проблема была в другом,операция стоила больших денег, у родителей ребенка их, естественно, неоказалось. Твоя бабуля приняла в его судьбе самое горячее участие. В одинпрекрасный день она куда-то уехала, никому ничего не сказав. А когда вернулась,принесла мне бриллиант. Редкой красоты, надо сказать. Попросила продать его. Явыполнил ее просьбу, а она отдала деньги родителям ребенка.

– Операцию сделали? – спросила я.

– На все бюрократические препоны ушло очень многовремени, мальчик умер в Германии еще до операции.

– Бабка сказала, откуда у нее бриллиант?

– Нет, – помедлив, ответил Уманский. – Впрочем, я неспрашивал.

– Почему?