Впрочем, удалился только Максим, Муза, проводив его додвери, появилась на кухне.

– Ужасный день сегодня, – сообщила она.

– Да? А в чем дело?

– Настроение ни к черту. Не знаешь, где Янка? По-моему,она совсем спятила. Ревнует меня к Максу, как будто ему может быть хотькакое-то дело до этой дурочки.

– Он твой любовник? – помедлив, спросила я, наплевав нато, как Муза отнесется к моему вопросу.

– Нет, к сожалению, – ответила она. – Хотя я очень хотелабы. Он богат, красив, умен… Я бы черту душу продала, чтобы заполучить в мужьятакого парня.

– Хочешь сказать, что он остался равнодушным к твоимчарам?

– Вот именно. У всех бывают неудачи.

– Янка утверждает, что в ресторане расплачивался он, –заметила я.

Муза нахмурилась.

– Господи, когда только она увидела? Впрочем, Янка снего глаз не спускала. А я-то думаю, чего она с утра бесится.

– Так за ресторан действительно платил он?

– Я взяла у него денег взаймы. Кому я только не должна,– добавила она со вздохом.

– Муза… – начала я, но она замахала руками:

– Давай без глупых вопросов. Господи, как я устала отвсего этого!

Она села пить чай, я составила ей компанию, и хоть вопросывертелись у меня на языке, задавать их я не стала. Ясно, что у Музы появилисьтайны, и одна из них – недавний разговор с Максом. Я не сомневалась, там, вкабинете отца, шел торг, вот только что она пыталась ему продать? И до тойминуты Макс очень интересовал меня, а теперь интерес усилился.

Вскоре пришла Янка, мать с дочерью игнорировали друг друга,и это было хорошо, по крайней мере, освобождало меня от необходимостивыслушивать их взаимные обвинения. Воспользовавшись затишьем, я отправилась вкабинет отца. Здесь все было как при его жизни. Отец был аккуратистом и терпетьне мог захламленный стол, сейчас на нем стоял лишь чернильный прибор, которымникогда не пользовались. В замках ящиков торчали ключи, я повернула один,выдвинула ящик и увидела несколько пластиковых папок. Через полчаса мне стало ясно:ничего интересного в столе нет, а интересовали меня письма, о которых говорилУманский. Выходит, либо отец их кому-то отдал, либо кто-то взял их сам ужепосле его смерти. Кому могли понадобиться старые письма, да еще на немецком?

В одном из ящиков я нашла записную книжку папы, довольнообъемистую, исписанную до последней страницы. Первая запись была сделана тригода назад, последняя – за две недели до его смерти. Я тщательно просмотрелавсе записи, в основном они касались деловых встреч, страницы были заполненыномерами телефонов. Одна запись меня заинтересовала. «Узнать адрес в Риге»,чуть ниже – «Позвонить». Кому, неясно. Через пять страниц номер телефона, имяМарта трижды подчеркнуто, номер международный, но мне он ни о чем не говорил.Вздохнув, я убрала записную книжку и только тут увидела, что в дверях стоитМуза.

– Что ты ищешь? – спросила она.

– Просматривала папину записную книжку, – пожала яплечами.

– Можешь быть уверена, нашлись умники до тебя, всездесь переворошили, – фыркнула она. – И что? Убийца до сих пор на свободе.

– Ты не видела у отца писем, старых писем на немецком?

– Каких еще писем? – возмутилась она. – По-моему, тыпросто спятила.

Она резко повернулась и вышла из кабинета. Хорошо знаяповадки Музы, я не сомневалась, что ей прекрасно известно, о каких письмах идетречь.

Утром я долго не покидала свою комнату, ожидая, когдастихнет очередной скандал. Меня так и подмывало собрать вещи и переехать вквартиру, оставленную мне бабулей. Междоусобная война шла по нарастающей, иказалось, конца этому не предвидится. Наконец все стихло, и я выбралась накухню. Тут же выяснилось, что мать с дочерью покинули поле боя и находятся внеквартиры. Позавтракав, я пошла в кабинет отца и вновь стала изучать егозаписную книжку. Если он занимался разгадкой некой тайны, связанной с бабушкой,должен был оставить хоть какие-то записи. Конечно, на ум сразу пришлатаинственная папка. Я считала, что там документы, имеющие отношение к бизнесуотца, а если… Нет, это уж слишком. Пожалуй, я чересчур увлеклась теорией, чтобабуля жила под чужим именем, да и кого ее тайна могла заинтересовать, кромесамых близких родственников?

Мои размышления нарушил телефонный звонок. Сняв трубку, яуслышала голос Макса.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответила я и зачем-то добавила: – Музы нетдома.

– Я не ей звоню, – весело ответил он. – А тебе.

– Да? – Я постаралась, чтобы голос звучал равнодушно,наверное, получилось так себе, потому что он засмеялся.

– Тебя это удивляет?

– У меня не было времени поразмышлять над этим.

– Жаль, я надеялся, ты хоть иногда думаешь обо мне.

– Иногда думаю, – порадовала его я.

– Спрашивать, что конкретно ты думаешь, не буду, чтобыне нарваться.

– Разумно.

– На улице плюс двадцать семь, самое время искупаться.Как ты на это смотришь? Я знаю чудное местечко в двадцати километрах от города,сегодня понедельник, есть шанс, что к воде не придется идти, переступая черезтела отдыхающих. Ну так как, составишь мне компанию?

– С удовольствием. Только дождусь Яну, она хотелапоехать за город.

– Я должен понять это так: она едет с нами?

– Ты не против?

– Нет, – вздохнул он. – Хотя ты зря опасаешьсяпосягательств с моей стороны, я хорошо воспитан.

– Здорово, – хихикнула я. – Но я не могу оставить Яну,она обидится, если я поеду без нее.

– Хорошо, пусть будет Яна.

– Я ей сейчас позвоню.

– Я возле вашего дома, мне следует ждать в машине?

– Зачем же? Поднимайся. Квартира тебе известна. – Япоморщилась в досаде, решив, что он может счесть это намеком на их вчерашнюювстречу с мачехой.

Через несколько минут позвонили в дверь, я пошла открывать иобнаружила Макса с картонной коробкой в руках.

– Это пирожные, – пояснил он. – Надеюсь, ты не надиете?

– А мне стоит задуматься над этим, по твоему мнению?

– О нет, нет. Ты выглядишь великолепно.

– Слава богу, а то я уже начала беспокоиться.