«Любопытное создание, — подумал Бестужев. — А ведьона, надо признать, во многом права — уж мы то, у себя в Охранном, прекраснознаем историю вопроса. И помним, как разноплеменное революционное отребьепрямо-таки носилось по Европе, словно собачонка с погремушкой на хвосте, очертяголову бросались в любые заварушки, в совершенно чужих странах, языка которыхпорой и не знали, — лишь бы вдоволь побушевать на баррикадах…»

— Вы, следовательно, монархистка? — спросил он.

— Не в том смысле, как вам, должно быть,представляется, — сказала прекрасная Илона. — Я — страстнаяпочитательница прошлых монархий, князь. Тех времен, когда короли былинастоящими королями. Понимаете? Когда король мог небрежно повести рукой ибросить: «Жалую вам земли от этой реки до тех вон гор!»… а потом, есливозникнет нужда, без колебаний снести голову хозяину необозримых земель. Яслишком поздно родилась. Мне здесь неуютно, я имею в виду, в этом веке. Можетенад этим смеяться — над моими убеждениями, над моим платьем и нарядами моихслуг…

— Мне и в голову не придёт, графиня, — сказалБестужев.

— А вы бы не хотели жить лет триста назад?

И тут Бестужев подумал, что триста лет назад ему, жандарму,было бы не в пример уютнее. И проще. И легче. Приказ Тайных дел государяАлексея Михайловича, Тайная канцелярия последующих императриц и императоров…Пресловутая «либеральная общественность», с пеной у рта защищающая сейчасразномастных революционеров, тогда не существовала в принципе, любомубунтовщику без затей сносили голову… Никакой либеральной прессы, никакихшустрых прилежных поверенных, чуть что взывающих к «общественности», никакойгнили в умах…

— А ведь вы меня понимаете, князь, — с улыбкойсказала графиня. — Ваше лицо сейчас стало несегодняшним, словно вы вдругувидели себя в прошлом и поняли, что оно гораздо привлекательнее… Верно?

— Пожалуй, — сказал Бестужев чуть смущённо.

— Лицо у вас стало, я бы сказала, мечтательно-жестоким…Полагаю, вам тогда понравилось бы больше. Голову потерять было очень легко, нои награды не шли ни в какое сравнение с нынешними побрякушками. — Онанебрежно указала рукой на фрачные ордена Бестужева. — Я вижу, вы им придаётезначение, носите… Мне в прошлом году по причине известного юбилея еговеличество изволил пожаловать орден Елизаветы (это было произнесено снесомненной иронией, не особенно и скрытой). Разумеется, я не могла обижатьимператора отказом, это, в конце концов, невежливо… но ни разу его не надевалаи не собираюсь.

— Быть может, я совершил бестактность, надев ордена привизите к вам?

— Да нет, отчего же, — безмятежно промолвилаграфиня. — Носите, если эти глупые побрякушки тешат ваше тщеславие… Одиниз моих добрых знакомых ордена прямо-таки обожает, не только выпросил у персовзвезду Льва и Солнца, но и южноамериканских дипломатов обхаживает с той жецелью. На груди у него прямо-таки живого места нет… Но я ему прощаю этумаленькую слабость, так что и вы можете не беспокоиться. Мне странно толькоодно: что к подобным пустякам чувствителен именно житель Сибири. Насколько язнаю, жизнь там у вас достаточно вольная, законы и столица далеко… Что-тонаподобие Дикого Запада, правда? Про Дикий Запад мне рассказывала Луиза, тамдаже сегодня живут вольнее…

Бестужев припомнил кое-каких своих шантарских знакомых изчисла буйных золотопромышленников — и кое-какие собственные приключения,всерьез угрожавшие жизни.

— Вы правы, графиня, — сказал он тихо. —Жизнь в Сибири вольная, куда там американцам с их пресловутым Диким Западом…Простите, я, быть может, вас отвлекаю от обязанностей по отношению к гостям?

— Ну что вы, — сказала графиня. — Гости самиразвлекаются, как им угодно, так уж у меня заведено. Я же предпочитаю общаться сновыми людьми, которые меня чем-то заинтересуют… Итак, вы сибирский князь, выпрекрасно стреляете, как я имела случай убедиться… А ещё какие-нибудь увлеченияу вас есть?

Моментально усмотрев прекрасную возможность перевестиразговор в нужное русло, Бестужев непринужденно ответил:

— Всевозможные технические новинки, новейшиеизобретения, от полезных до курьезных.

— Вот как? — сказала графиня, поглядывая на негокак-то загадочно. — Ну, кстати, о технике… Пойдёмте. Я хочу, чтобы вы,подобно всем, кто у меня в первый раз, познакомились пусть и не с новинкой, ноизобретением полезным, с точки зрения очень многих…

Она встала, и Бестужев торопливо поднялся следом. У негомелькнула мысль, что речь, очень даже возможно, идет как раз об аппаратеШтепанека — почему бы и нет?

Графиня уверенно вела его на третий этаж, где было гораздотише и вовсе не оказалось шумных гостей. Бестужев испытывал нешуточноевозбуждение: долгожданная цель казалась близка…

Увы, увы… ещё с порога, окинув быстрым взглядом комнату, онпонял, что жестоко ошибался. Он представления не имел, как выглядит вреальности загадочный аппарат Штепанека (из чертежей этого никак нельзя былопонять), но здесь не оказалось никаких экзотических научных аппаратов. То, чтопредстало его взору, имело к технике самое отдалённое отношение — и неинтересовало его никогда…

Единственная люстра под зеленым абажуром освещалапрямоугольный стол из тёмного дерева: ряды квадратов с числами, кучки иаккуратные стопки золотых монет, небрежно брошенные ассигнации, посередине схарактерным треском и щёлканьем вертится нехитрое металлическое колесо, прыгаетшарик… Самая обыкновенная рулетка. За столом в напряжённом молчании сидятчеловек десять, стоит классический крупье в безукоризненном фраке и крахмальнойманишке — пожилой, осанистый, похожий статью на английского лорда, в руке,конечно же, лопаточка на длинной ручке.

— Тринадцать, красное, чет!

Колесо остановилось, шарик прочно обосновался в углублении.Над столом пронёсся обычный в таких случаях шумок: смесь разочарованных вздоховс радостными восклицаниями. Крупье проворно орудовал лопаточкой, распределяявыигрыши и проигрыши.

— Сыграете, князь? — Графиня смотрела на неготребовательно и пытливо.

В казино Бестужев был один-единственный раз в жизни, да и топо служебной необходимости — ну а уж играть самому ему ни за что не пришло бы вголову. Однако сейчас приходилось повиноваться даме — точнее, называя вещисвоими именами, довольно взбалмошной молодой особе.

Он заранее предпринял кое-какие шаги по поддержанию образанатуральнейшего князя из загадочной Сибири. В правом кармане пиджака у неголежала чуть ли не пригоршня золотых монет — на всякий случай, мало ли какаяситуация возникнет, где великосветский салон, там и карточная игра. А сибирскиекнязья, это ведь всем известно, непринужденно таскают золото именно что вкарманах, внакладку, пренебрегая пошлыми бумажниками и портмоне… Ну а секретныеассигнования, как уже было отмечено, вынесут и не такие представительскиетраты…

Одним словом, Бестужев небрежно выгреб из кармана столькозолота, сколько в горсть влезло, положил эту блистающую кучку рядом с первымпопавшимся номером. Соседи по столу, молодой поручик и пожилая дама в вечернемплатье, покосились на него с несомненным уважением, не без зависти.