– Да, – уныло простонала Женя, –спохватишься тут! Ты ее не видел, не знаешь, какое впечатление она производит.Я вообще удивлена, что живая ушла, что она меня в лягушку или кошку непревратила!

– Ладно, успокойся. Твоя Бастинда изряднозадурила тебе голову, как я погляжу. Ты, конечно, можешь поспрашивать насчетнее тренеров, однако уверяю: не Аделаида опустила щеколду и разъярилаБалтимора!

– Почему?

– Да потому, что этого никто не делал, вот ивсе.

– Ты сам себе противоречишь! То уверял меня,что случайностей не бывает, а теперь… И в Неборсина, выходит, никто не стрелял.И Стоумова не забивал до смерти. И не сшибал машиной Полежаева. И не…

– И не намерен топить Аделаиду – ты это хотеласказать? Слушай, Женя, может, тебе к какой-нибудь бабке сходить, порчу снять?Похоже, Аделаида тебя и правда заморочила. Попробуй посмотреть на ситуацию сдругой стороны.

– Это с какой же?

– Исключающей связь между всеми этимисмертями. И сразу все окажется очень просто. Вот пример: за те тринадцать лет,которые прошли после окончания школы, трое моих одноклассников умерли. Поразным причинам. Один от рака, другой погиб в авиакатастрофе, третий оказался вНефтегорске именно в тот день, когда там произошло землетрясение. И что?Прикажешь искать истоки этих несчастий в том, что мы когда-то дрались почем зряна школьном дворе?

Женя сидела, не поднимая головы.

– Эй… – послышался осторожный оклик. –Вздремнула, что ли?

– Да какое там, – тяжело отозваласьона. – Конечно, по-своему ты прав, Грушин. Но ведь ты не слышал, какАделаида говорит о мстительности оскорбленной Смерти!

– Не слышал, – покладисто согласилсяГрушин. – А почему? Потому что никто не представил мне запись твоегоразговора с мадам Пахотиной. Опять же – почему? Потому что никто, и ты в томчисле, такой записи не сделал. А ведь сколько раз было говорено – счету нет!

Женя встала. Ну что она все сидит да сидит,кивает да кивает! Опять Грушин прав – вот скучища-то!

– Тогда оставим это, – сказалазло. – Забудем про рассказ Аделаиды, про убитого Неборсина, про Климова,который чудом остался жив.

– Чего ты от меня хочешь, не пойму? –окрысился Грушин. – Климова ты спасла – так? Аделаида – дамочка спридурью, согласна? Ну вот, видишь, как хорошо. А Неборсиным занимаетсяуголовный розыск. И тут мы ничем не можем помочь.

Женя вскинула глаза, но Грушин покачалголовой:

– Боже тебя упаси! Это последняя глупость,которую ты можешь спороть.

– А что я намерена спороть? – задиристоспросила Женя, у которой всего-навсего промелькнула в голове почти неоформившаяся догадка, а Грушин – вот он, тут как тут, со своей способностьючитать чужие мысли. Пока и читать-то нечего!

– Ты хочешь, чтобы я позвонил моему другу вуголовку и сообщил о тех двух непредумышленных убийствах в Хабаровске, а такжео несчастном случае с Климовым. И увязал бы все это с делом Неборсина. Угадал?

Женя посмотрела на него почти с ненавистью. Нучто он всегда прав, как заведенный!

– И все-таки я ему позвоню, – кивнулГрушин. – Просто затем, чтобы узнать, как продвигается расследование поНеборсину. В последний раз, когда мы общались, он уверял, что автозаводскаяверсия заказного убийства выстраивается довольно четко. Ты угомонишься, еслиуслышишь, что связи с другими случаями тут нет и быть не может?

– Ага, – недоверчиво хмыкнулаЖеня. – Ты что, духовник этого мента, что он так и выложит тебе тайнурасследования?

– Он неверующий, – усмехнулсяГрушин. – Да и какой из меня духовник? Но если человек тебе спас жизнь,разве ты не будешь рад выполнить его просьбу, тем паче столь незначительную?

– Жизнь спас? – недоверчиво уставилась нанего Женя. – Кто кому? Ты ему, что ли? Или…

– А вот над этим, – ехидно перебил Грушини подтолкнул Женю к дверям, – ты поразмыслишь в приемной. Шесть секунд, ия тебя покличу обратно. Пока что покури там с Эмкой.

– Да я не курю, ты что, не знаешь? –уныло ответила Женя двери, захлопнувшейся прямо перед ее носом.

– Выставил? – понимающе усмехнулась Эмма,взглянув на ее обескураженную физиономию. – Секретный звоночек? Ну до чегоже наш Грушин любит тень на плетень наводить – спасу нет! Такой умный, а дурак:у меня же телефон параллельный! Только трубку не ленись поднимать. Если бхотела, сто-олько знала бы! – Эмма схватилась за голову. – Однако яживу по принципу: меньше знаешь – лучше спишь. А ты, если угодно, можешьполюбопытствовать.

Женя нервно прохаживалась по приемной.Конечно, Грушин еще тот тип! Обожает подцепить человека на крючок и дергать, идергать… Или всерьез опасается, что Женя включит диктофон и завладеет секретамишефа? Нашел кого бояться. Если уж она начисто забыла про запись, когда была уАделаиды, и сам бог велел подсуетиться, то ждите, вспомнит теперь-то!

Она с отвращением поглядела на телефон ивдруг, неожиданно для себя самой, сняла трубку. Однако там раздавалосьспокойное гудение. А между тем из-за дверей неразличимо доносился басовитыйгрушинский голос. Значит, разговор все-таки имел место быть.

– Послушай, – сунула она трубкуЭмме. – Наш-то герой не так прост, как кажется!

– Вот те на! – пробормотала та снегодованием. – Неужели по сотовому говорит? Разорит же контору! Надеюсь,хоть это не по межгороду?

Женя поглядывала на нее искоса. Лицо у Эммыбыло крупное, с резкими, выразительными чертами, и пожар негодования полыхал вэтих чертах очень ярко. С чего это ее так разобрало? Неужели только из-за денегагентства? Почему именно сегодня прорезалась такая бережливость? Или Эммараздосадована, что не может наложить лапу на этот разговор? В том смысле, чтокакая-то часть жизни Грушина вдруг ускользнула от ее неослабного внимания. Оналюбила казаться всезнающей, между делом щеголять перед другими сотрудниками«Агаты Кристи» информацией, которая могла быть доступна только директору илиагентам-разработчикам. Оказывается, Эмма регулярно подслушивает разговоры шефаи даже не делает из этого тайны! С ума сошла, что ли? Если Грушин узнает, он еемало что уволит. Эмма говорила, меньше знаешь – лучше спишь, но зналадостаточно много. Может быть, дело даже не ограничивалось телефоннымиразговорами. Не исключено, что и сейф Грушина не так уж надежен, как емукажется.

Женя подошла к окну, чтобы Эмма не моглаувидеть выражения ее лица, и воскликнула:

– Какая потрясающая машинка!