– Я и предположить не могла, что у тебя есть знакомые вэтом городе.

– Вот как? – Отец пожал плечами, и стало ясно: он вовсене собирается развивать эту тему.

– Занятный старик, – не отставала я: уж очень сильнобыло любопытство.

– Обычный, – усмехнулся отец.

– У него на руке татуировка. Ты заметил?

– Конечно. Не забывай, Италия – родина фашизма, так чтоэто, скорее всего, грехи молодости.

– Он такой старый?

– Если не ошибаюсь, в сорок пятом ему былодевятнадцать.

– Вы давно знакомы?

– Виделись до этого пару раз. Меня познакомил с нимприятель.

– Мне кажется, тебя раздражают мои расспросы, –помолчав, заметила я.

– Вовсе нет, – покачал он головой и как-то страннопосмотрел на меня. Точно прицениваясь. Или размышлял, стоит ли продолжать.

– Ты дал ему деньги?

На этот вопрос отец отвечать не спешил, уставился в окно,наблюдая за бесконечной вереницей туристов.

– Извини, что я так настойчива, – вздохнула я. –Просто… просто все это выглядело… необычно, – я с трудом нашла подходящееслово.

– Вот что, – вдруг сказал он, поворачиваясь ко мне. –Запомни, пожалуйста, следующее. Если вдруг рядом с тобой появится человек пофамилии фон Ланц… Макс фон Ланц… впрочем… – Отец опять отвернулся к окну изамолчал.

– Фон Ланц? Имя какое-то опереточное, – сказала я,сгорая от любопытства, но теперь вместе с ним появилось беспокойство. Ясмотрела на хмурое лицо отца, и беспокойство крепло, пока не вытеснилолюбопытство. – Папа, в чем дело? – сердито спросила я.

– Главное, чтобы ты помнила… – вздохнул он. – Этотчеловек враг. Мой враг. И твой тоже.

– Враг? – растерялась я. – У тебя неприятности?

– Нет-нет, – возразил он и улыбнулся, взял мою ладонь илегонько сжал ее. – Я, кажется, напугал тебя. Все в порядке. Я говорю это навсякий случай, чтобы ты знала. Вряд ли он появится здесь, и все же…

– Кто он такой? – не выдержала я. – Прекрати говоритьзагадками. Объясни, что происходит, что в этом конверте?

– Очень много вопросов, – засмеялся отец. – А я далеконе на все смогу ответить.

– Ты сказал, что он вряд ли здесь появится, – неотступала я. – А если все-таки появится, что я должна делать?

– Ничего, – развел он руками. – Просто знай, это враг.

– Ты разыгрываешь меня, да? – спросила я со злостью.

– Нет. Сейчас я не могу сказать тебе больше. У менябыли предчувствия в отношении этого типа, сегодня они подтвердились.

– Ты имеешь в виду конверт, который передал тебестарик?

– Да. Я просил навести о фон Ланце справки, и вот… моиподозрения оказались не напрасными.

– Это касается твоего бизнеса? – нахмурилась я, не понимая,почему бы отцу не объяснить мне, в чем тут дело.

Он опять покачал головой.

– Бизнес здесь ни при чем. Пожалуй, мне не стоило…извини. Забудь о том, что я успел тут наговорить. Я сам ни в чем не уверен,обещаю, как только смогу, расскажу тебе все об этой истории, все, что сам знаю.Возможно, мне даже понадобится твоя помощь. Ты ведь свободно владеешь немецким?

– Да, – пожала я плечами.

– Молодец. А я с большим трудом могу изъясняться, –засмеялся он.

– Если хочешь, дам тебе несколько уроков, – улыбнуласья.

– Непременно. У тебя талант к языкам.

– Ага. Но мой английский оставляет желать лучшего.

– Уверен, ты преувеличиваешь. Как твоя учеба?

Мне стало ясно, что отец спешит перевести разговор на другуютему, я досадливо поморщилась, но возражать не рискнула, очень хорошо его зная:если он решил молчать, приставать к нему с расспросами напрасный труд. Нобеспокойство не проходило, и я все-таки спросила:

– У тебя действительно все в порядке?

– Я бы не стал от тебя скрывать, будь иначе, – серьезноответил он. – Все это касается… – Он замолчал. – Это имеет отношение к моейматери, твоей бабке. Давняя история, которая не дает мне покоя. Сейчаспоявилась возможность в ней покопаться.

– И для этого тебе понадобилось приехать в Италию? –вытаращила я глаза.

Моя бабка, насколько я знала, всю жизнь прожила в одномгороде, практически его не покидая, и отличалась отсутствием какой-либосклонности к перемене мест.

– Когда я смогу объяснить, в чем дело, ты все поймешь.

– А нельзя объяснить сейчас? Ты меня заинтриговал, хужетого, я теперь здорово за тебя беспокоюсь.

– Я бы хотел для начала сам что-нибудь понять, –вздохнул отец. – А повода для тревоги нет, уверяю тебя. Просто я чересчурувлекся нашей родословной.

– И в результате у тебя появились враги? – удивилась я.

– Да, именно так. Есть тайны, которых опасно касаться ичерез несколько десятилетий.

– Может, тогда в самом деле не стоит ворошить прошлое?– спросила я с сомнением.

– А любопытство? – ответил отец и звонко рассмеялся.

– Ладно, – проворчала я. – Давай говорить о моей учебе.

В кафе мы пробыли часа два. Тревога понемногу оставила меня.Отец взглянул на часы, я, конечно, обратила на это внимание.

– Где у тебя встреча? – спросила я.

– Недалеко от Риальто. Пожалуй, нам пора.

– Сколько, по-твоему, продлится ваш разговор?

– Час, не больше. Чем ты собираешься заняться?

– Провожу тебя, если не возражаешь, потом пройдусь доСан-Марко. Мы могли бы встретиться там.

– Отличная идея. Так и сделаем. Я позвоню тебе, кактолько освобожусь.

Отец расплатился, и мы покинули кафе. По узким улочкамнаправились в сторону моста. Заблудиться в местных лабиринтах ничего не стоило,если бы не стрелки с надписью «Риальто», которые то и дело бросались в глаза.

– Ужасный город, – заметил отец.

– Ужасный? – не поняла я.

– Ты смогла бы здесь жить?

– Вряд ли, летом тут нечем дышать, зимой туман. Сыростьдействует мне на нервы.