Через полчаса они остановились, пока Игла выяснял что-то по связи, Веселый опять открыл маску.

– Так ты, получается, из того разведбата, который, как обманку, кинули.

– Как это – как обманку?

– Чтобы показать местным, будто здесь будет основная высадка. Сначала, говорят, слили информацию – МРОБ это умеют – а потом целый батальон для поддержания этой дезы скормили артиллерии.

Заметив удивленное злое лицо, он примирительно сказал:

– Да ты не переживай, в нескольких местах так поступили. Не только с вами.

– Вот успокоил! – Ранза грязно выругалась. – Сраные командиры и сраные МРОБовцы. Их бы сюда, чтобы еще в небе сгорели.

– Да. Пехоту никто не жалеет. Расходники, – сочувственно поддержал спецназовец. – Переходи к нам, в спецназ. Нас выкинули и все – сами себе командиры. Никто не сольет, все от тебя зависит.

– Хорошая служба!

– Но ты сильно-то не завидуй, – отрезвил её заговоривший Игла. – Дерьма и у нас хватает.

Шагая между спецназовцами, Ранза подумала о Нери. «Ведь она ничего не знает и будет теперь думать, что это она меня и парней на смерть отправила». Она поймала себя на том, что, хотя партизаны уничтожили весь её батальон, зла на них она не чувствовала. Наоборот, она сочувствовала им. У Крик было свое понимание этой войны – отличное и от официального, и от повстанческого.

На её родной планете – Тарантосе – была похожая ситуация. Многие жители были недовольны навязанной им ролью обслуги армии. Она с детства помнила эти бесконечные разговоры, переходившие иногда в крик. Помнила, как ссорились родственники, обсуждавшие, чего бы могла добиться их планета, если бы Империя искусственно не задушила всю промышленность и науку на Тарантосе, оставив жителям работу только по обслуживанию огромного механизма Академии.

Действительно, подраставшим детям было открыто две дороги: или армия, разрекламированная и зазывающая со всех сторон; или работа на армию. Другое дело, что многим это нравилось. Академия гарантировала безбедное существование, и многих это устраивало. Так что довольные и недовольные разделились на две, примерно равные, группы.

Сама Ранза, как большинство молодых, над выбором долго не задумывалась. Её не прельщала роль проститутки или официантки, и она пошла по проторенному пути – записалась в армию, надеясь потом поступить в Академию и получить офицерский чин. Тем более перед глазами был пример родного дяди, прошедшего такой же путь и добившегося высокого звания в пехоте.

Уже перед самым отлетом с родной планеты она узнала, что существует группа людей, которые хотят силой добиться ухода Академии с Тарантоса. Как ни смехотворна была эта цель, она находила определенную поддержку.

Джунгли кончились внезапно. Словно рассеченные ударом великанского меча, они делились на две части ровной широкой дорогой. По ней в обе стороны двигалась разнообразная военная техника. Гражданских транспортеров не было.

– Подожди, не выходи, – придержал Ранзу Игла.

Он связался с кем-то, и через двадцать минут к обочине резво подрулил разведтранспортер – небольшая приземистая машина с легким вооружением. На двери горела эмблема спецназа.

– Наши ребята подбросят тебя до города. А там ищи своих сама.

– А вы что – опять в джунгли?

– Надо.

Уже уходя, Веселый оглянулся и напомнил:

– Не забудь. Пиши на перевод в спецназ сразу, как найдешь своих. Может, встретимся.

Военная охрана, уже начавшая наводить порядок в оккупированном городе, не стала долго разбираться с Ранзой – не до того. Её и еще несколько таких же зарегистрировали и отправили на транспортник обеспечения. Там, после прохождения медмашины и краткого собеседования с представителем МРОБ, она вдруг превратилась в героя.

Для инспектирования подготовки к началу эксплуатации новых ворот прибыл кто-то из родственников императора. Срочно понадобились герои для представления высокому гостю. Её представили как отважную разведчицу, в одиночку вырвавшуюся из плена бандитов-повстанцев.

Так Ранза Крик получила «Пехотный знак доблести», отметку в личном деле и новое воинское звание – капрал. Само награждение ее не впечатлило – все, кого собрали в зале построений на транспортнике, чувствовали себя не в своей тарелке. Было видно, что сиятельный родственник торопится, похоже, ему было абсолютно наплевать на нечаянную войну, случившуюся рядом с червоточиной. После быстрой церемонии раздачи наград, еще не покинув зал, Ранза услышала, как принц приказывает срочно предоставить ему последние данные о состоянии дел на обустройстве ворот.

После Сегерети капрал Ранза Крик получила отпуск, который использовала, чтобы поступить в Академию на своей родной планете. Бланк Регун до сих пор числится пропавшим без вести.

* * *

Сейчас она стояла перед дядей и пыталась ему втолковать, что он не прав. Надо же было ему связаться именно с этим продвиженцем министерства. Сегодня, когда все курсанты её взвода отправились отметить первый день свободы, она решила, впервые после прибытия, навестить своего единственного родственника. Разговор с ним расстроил её. А тут еще и этот инопланетник!

То, что дядя рассказал ей сегодня, встревожило. Она не могла даже предположить, что он – бывший пехотный полковник – окажется втянутым в такое. Теперь стало понятно, почему он уволился, не дослужив свой срок.

Родители Ранзы погибли, когда ей было десять лет. По официальной версии – неосторожное поведение на отдыхе в горах – сорвались в пропасть. Пока к ним добрались, мозг перестал функционировать. С этого возраста она воспитывалась в семье дяди. Сам он не часто появлялся в доме – армия требует человека полностью, оставляя совсем мало времени на личную жизнь.

Его жена, домашняя молодая женщина – дядя женился уже в зрелом возрасте – не выдержала этих постоянных разлук. Когда Ранзе исполнилось четырнадцать, она ушла. Прилетевший из очередной командировки родственник спросил девочку:

– Может, тебе лучше в государственный приют?

Однако уже привыкшая к самостоятельности Ранза наотрез отказалась. Нахмурив брови, она упрямо заявила:

– Я буду жить здесь. Я уже взрослая, да и за домом надо присматривать во время твоего отсутствия.

Дядя улыбнулся, услышав о её взрослости, и подвел итог:

– Хорошо!

Больше к этому вопросу они не возвращались. Про присмотр за домом Ранза, конечно, преувеличила – скорее дом за ней присматривал. Несмотря на любовь родственника к старинным вещам, квартира была оборудована самым современным бытовым оборудованием. Так что можно было не бояться, что обед будет подан не вовремя или ванная окажется неубранной.

Когда ей исполнилось шестнадцать, он, всеми правдами и неправдами, вырвался в отпуск, чтобы присутствовать на церемонии получения первого импланта. Тогда же он первый раз сводил её в часть и дал пострелять из настоящего бластера и игольника. После окончания обязательного курса развития гражданина она пришла на вербовочный пункт армии.