— Сегодня во второй половине дня она зайдет на чашечкукофе. Ты не против? — спросил Питер, но Нэнси знала, что никакогоособенного выбора у нее нет.

— Нет, нисколько, — ответила она, но настроение унее сразу упало, и, накрывая в гостиной стол, Нэнси думала о том, что ей вовсене хочется, чтобы в ее теперешней жизни появился какой-то новый персонаж, вособенности — женщина. Настороженность, недоверие, чувство соперничества — всеэто не позволяло ей успокоиться.

Нэнси действительно очень волновалась, но только до тех пор,пока она не встретилась с Фэй Эллисон лицом к лицу. Как бы ни расхваливал ееПитер, никакие слова не могли подготовить Нэнси к тому, что она увидела ипочувствовала. Фэй буквально излучала ласковое участие и тепло, от которого укаждого, кто ее видел, сразу становилось легче на душе.

Фэй была высокой блондинкой — настолько высокой и худой, чтодаже казалась несколько угловатой, но черты ее лица были мягкими и подвижными,глаза смотрели открыто и внимательно, и в них светилась готовность мгновеннооткликнуться на шутку, рассмеяться, дать добрый совет. Вместе с тем в нейчувствовались и серьезность, и способность к искреннему состраданию, и Нэнсисразу ощутила, как ее напряжение спадает.

Питер пробыл с ними около часа, а потом ушел, оставив женщинвдвоем, и Нэнси нисколько об этом не жалела. Они говорили о Бостоне, живописи,Сан-Франциско, детях, о медицинском колледже и тысяче разных вещей и при этомни словом не обмолвились об аварии. Фэй без стеснения рассказывала о своейжизни, а Нэнси вспоминала кое-какие случаи из детства и юности, которыми она неделилась еще ни с кем.

Нисколько не приукрашивая действительность, как оначастенько делала в разговорах с Майклом, Нэнси описывала своей новой знакомойжизнь в сиротском приюте, какой она была на самом деле. Одиночество,бесконечные вопросы о том, кем были ее родители и почему они ее бросили, каковоэто — быть одной-одинешенькой на всем белом свете, — все это онавыкладывала без утайки.

А под конец, сама не зная почему, рассказала Фэй о своемдоговоре с Марион Хиллард. И Фэй не стала охать и ахать, не стала ни упрекать,ни бранить Нэнси; даже в том, как она слушала сбивчивую речь Нэнси, былостолько понимания и участия, что мало-помалу Нэнси справилась с собой,заговорила спокойнее. Сама не заметив как, она поделилась с Фэй мыслями ичувствами, которые занимали, а порой просто мучили ее на протяжении всей жизни,а не только последних четырех месяцев, и испытала от этого огромное облегчение.

Особенно она была рада тому, что могла рассказать кому-то осделке с матерью Майкла.

— Я не знаю, может быть, это покажется странным илиглупым, но… — проговорила Нэнси, глядя на свою новую подругу с почти детской,наивной робостью. — Дело в том, что у меня никогда не было семьи. Моимсамым близким человеком была мать-настоятельница. Она была доброй, ласковойженщиной, но она относилась ко мне как… как бездетная тетка может относиться ксвоей племяннице. Что касалось Марион, то — вопреки всему, что я чувствовала,что я о ней знала от Майкла и от его приятеля Бена — я продолжала мечтать отом, что в конце концов я сумею ей понравиться, что мы станем друзьями и даже…

Глаза Нэнси неожиданно наполнились слезами, и она поспешноотвернулась.

— Ты надеялась, что она сможет заменить тебе мать?

Нэнси молча кивнула и, яростно заморгав, чтобы стряхнуть сресниц слезы, хрипло рассмеялась.

— Ну разве это было не глупо?

— Совсем нет, — серьезно ответила Фэй. — Твоепредположение вполне естественно. Ты была влюблена в Майкла, у тебя никогда небыло своей семьи. То, что тебе хотелось, так сказать, «усыновить» его родных, иобъяснимо, и понятно. Скажи только, именно поэтому тебе так больно вспоминать овашем с Марион договоре?

— Да. Это было самое серьезное доказательство того, какона меня ненавидит.

— Ну, Нэнси, на твоем месте я бы не стала утверждатьэто так категорично. Все-таки, что ни говори, миссис Хиллард многое для тебясделала. Она отправила тебя к Питеру, оплатила лечение… — «Не говоря уже отом, — подумала Фэй, — что та же самая Марион Хиллард обеспечиладевочке безбедное существование на все полтора-два года, пока она будетлечиться».

— Но ведь все это она дала мне за то, что я отказаласьот Майкла! Если бы я не согласилась отречься от него, стала бы она так…тратиться? Нет, Фэй, Марион просто купила меня. Она пожертвовала мною ради сынаи ради… себя. Именно тогда я окончательно поняла, что всем моим мечтам насчеттого, что когда-нибудь у нас с ней будут близкие, дружеские отношения, несуждено сбыться никогда. И это было ужасно… — Нэнси поникла головой и печальновздохнула. — Что ж, в моей жизни были и другие потери, но я их пережила. Переживуи на этот раз.

— А ты помнишь своих родителей?

— Нет, совсем нет. Я была слишком мала, когда умеротец, и немногим старше, когда мать оставила меня в приюте. Зато я хорошо помнюдень, когда мне сказали, что она умерла. Я тогда заплакала, хотя до сих пор мненепонятно, отчего. Нет, свою мать я не помню… Должно быть, мне было простогорько и обидно, что меня все бросили.

— Как сейчас? — Это была просто догадка,подсказанная интуицией, но она оказалась правильной.

— Может быть… Да. — Нэнси тряхнула головой. —Ощущать себя брошенной, одинокой — это просто ужасно!.. В голове бьется толькоодна мысль:

«Кто же будет обо мне заботиться теперь?» Откровенно говоря,и сейчас часто об этом думаю. Тогда-то я, по крайней мере, знала, чтосестры-воспитательницы будут заботиться обо мне, пока я не вырасту. Теперь обомне заботится Питер, да и деньги Марион, откровенно говоря, пришлись оченькстати, но вот меня «подлатают», и что потом?

— А Майкл? Как ты думаешь, он вернется к тебе?

— Думаю, что да. Чаще всего я думаю именно так… — Оназамолчала, не докончив фразы.

— А в остальное время?

— Я… — Голос Нэнси дрогнул от обиды. — Иногда яначинаю сомневаться. Сначала я думала, что он просто боится увидеть меняизуродованной, боится отвращения, брезгливости, жалости, которые может вызватьв нем мое лицо. Но ведь Майкл знает, что я лечусь у лучшего врача и что зачетыре месяца со мной должны были произойти какие-то изменения. Так почему жетогда он не дает о себе знать? — Нэнси повернулась и посмотрела прямо влицо Фэй:

— Почему?!

— И как бы ты сама ответила на этот вопрос?

— Не знаю… — Нэнси беспомощно пожала плечами. —Конечно, мне приходят в голову кое-какие варианты, но я стараюсь о них недумать — очень уж все это безрадостно.

— Какие, например?

— Ну, иногда мне кажется, что Марион все-таки сумелаубедить Майкла, что девушка с таким «сомнительным происхождением», как у меня,может повредить его профессиональной карьере. Она рассчитывает на Майкла,хочет, чтобы он продолжал ее дело, дело своего отца. Руководство могущественнойкорпорацией — это уже семейная традиция, в которую не вписывается женитьба насироте из приюта, у которой нет ни имени, ни цента за душой, на безвестнойхудожнице, которую никто не знает и никогда не узнает. Уж, наверное, Марионхочется, чтобы ее сын женился на какой-нибудь девушке, которая будет равна емуи по рождению, и по богатству.