— И что я там буду делать? Сидеть в инвалидной коляскеи пускать слюни при виде девушек в бикини? Я хочу работать, Майкл. Как насчеттого, чтобы мне выйти хотя бы через две недели?

— Посмотрим. — Майкл немного помолчал и неожиданновзглянул на друга с такой горечью, какой Бен еще никогда у него незамечал. — А что дальше, Бен?..

— Что ты имеешь в виду? — не понял Бен. — Чтозначит «дальше»?

— «Дальше» значит дальше. Что, так и будем пахать,выкладываться на работе, пока нас не свалит инфаркт? Будем укладывать с собой впостель всех смазливых баб, какие попадутся, покупать все новые машины,зарабатывать деньги, и так до самого конца? Для чего все это? Зачем?

— Ты что, палец себе прищемил? — поинтересовалсяБен. — Ну и настроеньице у тебя!

— Ради всего святого, Бен, постарайся хоть разотнестись к делу серьезно. Хотя бы для разнообразия… Неужели ты никогда недумаешь о том, зачем ты живешь?

Бен прекрасно понял, что имеет в виду Майкл, как понял и то,что на сей раз от прямого ответа ему не отвертеться.

— Я понимаю, Майкл, — негромко ответил он. —Эта авария… Она и меня заставила задуматься о том, для чего я живу. Теперь ячасто спрашиваю себя, во что я верю и что значит моя жизнь.

— Ну и что ты решил?

— Не знаю… Пока не знаю. Пожалуй… пожалуй, я простоблагодарен судьбе за то, что я живу. Эта катастрофа открыла мне глаза, и яувидел, что жизнь сама по себе удивительна и прекрасна и что человек может бытьсчастлив уже одним тем, что она у него есть. — На глазах Бена выступилислезы, но он не замечал их. — Чего я никак не могу понять, так это того,почему все случилось именно так. И иногда я просто жалею, что… — Его голос чутьзаметно дрогнул. — Жалею, что это не я погиб тогда…

Глаза Майкла тоже застилали слезы, и он на мгновение крепкозажмурился. Потом он вышел из-за стола и, подойдя к другу, крепко обнял его.Оба беззвучно плакали, но в конце концов взаимное чувство товарищества имужской дружбы — дружбы, которая связывала их уже без малого десять лет, —утешило обоих.

— Спасибо, Бен, — сказал Майкл и выпрямился.

— Послушай, Майкл… — Бен вытер слезы рукавом пиджака ипредложил:

— Давай напьемся к чертовой матери, а? Ведь сегоднятвой день рождения, в конце концов…

Майкл невольно рассмеялся, потом на лице его появилосьзаговорщическое выражение, и он кивнул.

— Давай. Уже почти пять, и на сегодня у меня вроде быне назначено никаких встреч, на которых мне надлежит присутствовать. А кудапойдем?

В «Дубовый лист»? Я слышал, что это самая приличнаязабегаловка в радиусе пятнадцати миль.

С этими словами он помог Бену подняться, а потом подсадилего вместе с костылями в такси. Каких-нибудь полчаса спустя друзья были уже наполпути к блаженному забытью.

В квартиру матери Майкл вернулся далеко за полночь, да и тоему понадобилась помощь консьержа, чтобы подняться на свой этаж.

Когда на следующее утро в его комнату зашла горничная, онаобнаружила Майкла спящим в костюме на полу. День рождения был позади.

Когда Майкл вышел к завтраку, его мать была уже в столовой.Сидя за столом в безукоризненном деловом костюме, она читала утренний выпуск«Нью-Йорк тайме». На столе дымился горячий кофе и лежали очень аппетитныесвежие булочки, но от одного их запаха Майкла едва не вывернуло наизнанку.

— Должно быть, вчера ты неплохо провел время, —ледяным тоном заметила Марион, скептически рассматривая его опухшее лицо итемные круги под глазами.

— Д-да… Ко мне заходил Бен.

— Твоя секретарша так мне и сказала. Надеюсь, это невойдет у тебя в привычку. О господи! Почему бы и нет?

— Что ты имеешь в виду? То, что я напился с другом?

— Нет, только то, что ты рано ушел с работы. Кстати,напиваться тоже не следует. Говорят, ты приполз домой буквально начетвереньках.

— Может быть. Я не помню. — Майкл склонился надчашкой с кофе, изо всех сил сдерживая позывы к тошноте.

— Есть еще одна вещь, которой ты не помнишь… Непотрудился запомнить. — Марион отложила газету и с упреком посмотрела насына. — Вчера вечером мы с тобой договаривались поужинать в «Двадцать иодно». Я ждала тебя целых два часа. Я и еще девять человек. Может, ты забыл,что вчера у тебя был день рождения?

«Господи! — пронеслось в голове у Майкла. —Торжественный ужин с девятью будущими и настоящими деловыми партнерами — именнотак всю жизнь я мечтал отметить свое двадцатипятилетие!»

— Ты ничего не говорила мне про этих девятерых, —попытался оправдаться он. — Ты просто сказала, что приглашаешь меня наужин. Я думал, нас будет только двое — ты и я.

— Конечно, ужином с матерью можно пренебречь, — собидой сказала Марион, и Майкл опустил голову еще ниже.

— Прости, мам. Совсем из головы вылетело… Я вообще нехотел отмечать этот день рождения.

— Мне очень жаль, но… — В ее голосе не было нималейшего намека на то, что она знает, почему этот день рождения стал дляМайкла особенным, не таким, как все предыдущие. А может, ей действительно быловсе равно.

— И еще одно… — Майкл поднял голову и посмотрел материв глаза. — Поскольку мне как-никак исполнилось двадцать пять, я собираюсьпереехать. Снять квартиру и жить самостоятельно.

Во взгляде Марион промелькнуло какое-то странное выражение,и Майкл понял, что каким-то образом больно ее задел. Впрочем, на лице Марион еечувства не отразились.

— Но почему, Майкл? — спросила она почтибезразлично.

— Потому что я уже взрослый, мама. И если я у тебяработаю, это вовсе не значит, что я должен жить с тобой.

— Ты ничего не «должен», Майкл. — Марион намгновение задумалась, прикидывая, уж не влияние ли это Бена Эйвери. Неожиданноерешение сына было вполне в его духе.

— Давай не будем говорить об этом сейчас, мама, —попросил Майкл. — У меня голова раскалывается.

— Это называется похмельный синдром. — Онапосмотрела на часы и встала. — Увидимся в офисе через полчаса. Не забудь:сегодня мы встречаемся с заказчиком из Хьюстона. Как ты думаешь, хватит этоговремени, чтобы прийти в норму?

— Я постараюсь. И, мам… Ты не расстраивайся насчетпереезда. Просто я думаю, что мне пора это сделать. Давно пора.

Марион сурово посмотрела на сына, потом взгляд ее смягчился.

— Может быть, Майкл, может быть… Кстати, с прошедшимднем рождения… — Она наклонилась и поцеловала его в лоб. — Я приготовилатебе маленький подарок. Я оставила его на твоем рабочем столе.

— Спасибо, мама, — ответил он без всякоговоодушевления. Ему было не до подарков. Бен это понимал и не подарил емуничего. — Тебе не надо было…