Но сегодня Питер, похоже, задумал что-то совсем особенное.Когда он вошел, она сразу обратила внимание на большой сверток в его руках идогадалась, что Питер принес ей еще одну «пустяковину», однако вручать подарокон не спешил. Сверток остался лежать под зеркалом в прихожей, и заинтригованнаяНэнси весь вечер сгорала от любопытства.

И вот теперь Питер поднялся с кресла и с таинственной улыбкойушел в дом. Когда он вернулся, Нэнси заметила, что сверток не просто велик, нои довольно тяжел, и не ошиблась. Питер положил его ей на колени и чуть отступилназад.

— Что это, Питер? Какой тяжелый!.. Как камень. —Ей не терпелось поскорее развернуть сверток и узнать, что там.

— Да, это самый большой изумруд, который я только смогнайти в ближайшей лавчонке, — с усмешкой сказал Питер.

— Сейчас посмотрим… — Нэнси развернула бумагу и охнула,увидев, что принес ей Питер. В коробке лежал очень дорогой фотоаппарат.

— Ах, Питер, ты просто гений! Какой замечательныйподарок! — вырвалось у нее. — Но мне, право, неловко…

— Ничего особенного тут нет, — перебил Питер снеожиданной горячностью. — Кроме того, я рассчитываю, что ты отнесешься кэтой штуке со всей серьезностью.

Они оба хорошо знали, как сильно беспокоило Нэнси тообстоятельство, что после аварии ей больше не хотелось рисовать. И дело было нев искалеченных руках — Питер сумел полностью восстановить двигательные функции,так что после небольшой тренировки Нэнси могла бы вернуться к любимому занятию.Но она не хотела, вернее — не могла. Каждый раз, когда она задумывалась окрасках и кистях, что-то как будто останавливало ее. Ее старые картины, которыесиделки привезли из Бостона, так и остались нераспакованными и пылились вкладовке. Нэнси не хотелось даже смотреть на них, не говоря уже о том, чтобысоздавать что-то новое.

Другое дело — фотоаппарат.

В глазах Нэнси вспыхнул восторг и радостное нетерпение, иПитер мысленно поздравил себя с удачей. Похоже, он нашел правильное решение.Нэнси просто необходимо было новое дело, новые возможности, ибо прежние толькобудили в ней тяжелые воспоминания. И это было правильно — из старых кирпичейновый дом не построишь.

— Между прочим, — сказал Питер, прикидываясьравнодушным, — там внутри есть инструкция по пользованию этим аппаратом.Чертовски сложная штука! Во всяком случае, чтобы разобраться в ней, моегомедицинского образования не хватило. Может, у тебя что-нибудь получится.

— Гм-м, посмотрим…

Нэнси достала из коробки инструкцию и углубилась в чтение.Время от времени она откладывала ее в сторону и принималась вертеть фотоаппаратв руках, чуть слышно бормоча что-то себе под нос. Она была так поглощена этимзанятием, что Питер подумал, уж не забыла ли она о нем. Он уже собиралсянапомнить Нэнси о своем существовании, когда она выпрямилась и небрежновзмахнула маленькой книжечкой.

— Это очень просто, Питер, — сказала она. —Смотри, если не хочешь пользоваться автоматикой, то вот это колесикоустанавливает диафрагму…

Питер понял, что угодил в десятку, и, довольный, откинулсяна спинку кресла. Прошло еще полчаса, прежде чем Нэнси снова вспомнила о нем.Она неожиданно подняла голову и посмотрела на него, и по ее глазам Питер понял,как она рада и благодарна ему.

— Это самый замечательный подарок, какой я когда-либополучала, — с чувством сказала она. «Если не считать голубых бус, которыеМайкл подарил мне на ярмарке», — мысленно добавила Нэнси, но тут жеусилием заставила себя не думать о них. — А пленка? Ты принес пленку?

Питер заметил темную тень, промелькнувшую в ее глазах. Онуже привык к этим призракам прошлого, которые посещали Нэнси довольно часто, нотут он был бессилен. Впрочем, Питер был уверен, что со временем грустные мыслиперестанут навещать ее.

— Конечно. — Наклонившись вперед, он достал изсвертка, где, кроме фотоаппарата, лежали еще кое-какие фотопринадлежности,маленькую коробочку с кассетой. — Разве я мог забыть про пленку?

— Нет, — произнесла Нэнси. — Ты никогданичего не забываешь.

Она ловко вставила кассету в аппарат и принялась сниматьсначала Питера, потом — бухту, потом — птиц, стайками пролетавших передбалконом.

— Фотографии скорее всего будут неудачными, но ведь этотолько начало… — извиняющимся тоном сказала она, поворачиваясь к нему, но Питеротрицательно покачал головой:

— Разве только те, где ты сфотографировала меня. У тебявсе получится, Нэнси…

Он еще долго сидел и любовался ею, потом встал и, обнявНэнси за плечи, увлек ее в комнату.

— У меня есть для тебя еще один сюрприз, Нэнси, —сказал он.

— Знаю, «Мерседес»! Я угадала, да?

— Нет. На этот раз я говорю серьезно. — Он сласковой улыбкой поглядел на нее сверху вниз. — Я хочу познакомить тебя содним своим другом. Это совсем особенная женщина, Нэнси. Я уверен, она тебепонравится.

В первое мгновение Нэнси испытала какое-то странное чувство,которое было подозрительно похоже на ревность, но что-то в лице Питераподсказало ей, что ее опасения беспочвенны. Он, в свою очередь, почувствовал еенапряжение, но продолжал как ни в чем не бывало:

— Ее зовут Фэй Эллисон, мы вместе учились.

По-моему она самый опытный психоаналитик на всем Западномпобережье, а может быть — и в Штатах. Кроме того, Фэй очень интересный человеки надежный товарищ, и я не сомневаюсь, что она тебе понравится.

— И?.. — Беспокойство и любопытство сражались вНэнси, и Питер успокаивающе улыбнулся.

— И… Я думаю, тебе будет полезно пройти курспсихоанализа. Впрочем, мы с тобой уже об этом говорили.

— Ты считаешь, что со мной что-то не так? — Нэнсиопустила фотоаппарат и серьезно посмотрела на него.

— Ничего подобного. Ты поправляешься на удивлениебыстро, но… Тебе уже пора готовиться к возвращению в большой мир. С кем тысейчас общаешься? Только со мной, с Гретхен и с Лили. Неужели тебе не хочетсяпоговорить с кем-то еще?..

«Хочется. С Майклом», — подумала Нэнси. Майкл был еелучшим другом, но он был далеко. Пока же ей вполне хватало Питера.

— Я… я не знаю.

— Думаю, что, когда ты познакомишься с Фэй, ты большене будешь колебаться. Она… — Его губы тронула легкая улыбка, которая заставилаНэнси испытать новый укол ревности. — Она настоящая болтушка, хотя дляпсихоаналитика это не самое хорошее качество. Психоаналитик должен уметьслушать, но в твоем случае это не главное. Фэй очень искренний и добрыйчеловек, и она очень тебе сочувствует.

— Она знает о… о том, что со мной случилось?

— Да, давно знает.

Фэй была у него в тот момент, когда из Бостона позвонилсначала Викфилд, а потом — Марион Хиллард, но Нэнси было вовсе не обязательнооб этом знать. Питер и Фэй Эллисон были любовниками уже довольно давно; напротяжении десяти с лишним лет они то расходились, то сходились вновь, но в ихотношениях товарищества и привязанности было гораздо больше, чем страсти.