можно более безобидно на случай, если любопытный пограничник просмотрит его содержимое: «Сэр Уолтер Таунли и его семья на борту, но у меня не было возможности познакомиться с ними». (По-видимому, он больше никогда не отмечал, что с кем-то не встретился.) Он также оформил визы и получил письмо о назначении от Reuters:

До сих пор английской общественности приходилось довольствоваться разрозненными, частичными, весьма предвзятыми и зачастую совершенно неточными сообщениями о нынешнем политическом, экономическом и финансовом состоянии Германии. Мы очень хотим познакомить нацию с реальным положением вещей и убеждены, что в интересах не только Германии, но и Великобритании и мира в целом, чтобы правдивое изложение ситуации было широко распространено. У вас есть то преимущество, что вы уже давно, еще до войны, были знакомы с Германией и ее народом и поэтому будете компетентным судьей. Мы не хотим сенсационных сообщений: наша цель – точное распознавание и четкая запись всего, что вы видите и слышите.

Белл взял с собой в Германию много багажа, включая статистические данные исследований, карты, дорожную пишущую машинку, бинокль разведывательного уровня, визитные карточки и не только одежду, приличествующую журналисту, но и костюм (будучи агентом разведки и одновременно секретным дипломатом, он вскоре будет обедать с высокопоставленными политиками, влиятельными деловыми и военными лидерами). На визитных карточках других людей были указаны адрес и род занятий. На его было только имя: УИНТРОП БЕЛЛ. Если он хотел, чтобы источники нашли его, он сообщал, как это сделать.

Белл знал, что ему предстоит многое сделать, чтобы изменить мнение британцев, и был готов к этому. Разведывательная работа в Германии не сильно отличалась от его занятий философией. Он описал философию в письме другу: «Каждый из нас ограничен в своем осознании всего, что подлежит признанию. Философский аргумент всегда делал одно: выявлял неизбежные выводы из любого набора предпосылок. И одним из результатов может быть приведение людей к признанию несовместимости между тем, что было их убеждениями, и тем, что они должны признать на основе опыта. Хотя закоренелые обладатели тех или иных взглядов, возможно, и не отступят от своих позиций, многие другие, кого их заявления убедили или могли убедить, в ходе дискуссии, возможно, осознают их несостоятельность».

Он знал, что не всех людей можно убедить, но кого-то можно. В то время как некоторые британцы ненавидели Германию, другие хотели бы поступить по совести. Отчеты Белла могли бы показать им, какие ужасные последствия повлекут страдания немцев.

В 6200 километрах, в Виннипеге, Канада, добровольное еврейское разведывательное сообщество города напечатало срочное предупреждение Британской империи. В докладе, адресованном Роберту Бордену, описывалась «пагубная доктрина», которая зародилась в Германии и распространялась по всей Европе [4]. Эта доктрина учила, что «дискриминация евреев правильна и заслуженна» и что угнетение евреев является законным делом правительств. В докладе говорится, что сторонники этой доктрины лишены всякого «уважения к жизни и свободе».

Из Германии схема санкционированных правительством краж и убийств распространилась на Россию, Польшу, Украину, Румынию, Финляндию и Венгрию. Это было похоже на смертоносные локальные погромы прошлого, только в огромных масштабах. Миллионы были в опасности.

Откуда виннипегские евреи узнали так много? Их община в северной части города состояла из недавних иммигрантов со всей Европы. Это сделало ее источником последних новостей со всей диаспоры. Сообщество также было процветающим и политически активным. В 1917 году в Виннипеге располагалась Канадская сионистская федерация, а во время Первой мировой войны многие члены общины сражались в составе Еврейского легиона генерала Эдмунда Алленби в Палестине.

В предупреждении Виннипега указывалось, что современное притеснение евреев под руководством Германии было в некотором смысле возвращением к древней ненависти. Но теперь к опасному вареву добавился новый ингредиент: британская декларация Бальфура[57] от ноября 1917 года, поддержавшая создание национального дома для еврейского народа в Палестине. Благое намерение, но оно невольно навело прицел на евреев.

В 1917 году Палестина была владением Османской империи, что делало ее официальным союзником Германии в Великой войне. Это сравняло декларацию Бальфура со стремлением Германии поощрить попытки Роджера Кейсмента[58] устроить ирландскую революцию на задворках Великобритании или убедить Мексику вторгнуться в Соединенные Штаты. Однако главное отличие заключалось в том, что Великобритания и США не были готовы совершать геноцид против ирландцев и мексиканцев. Немцы и союзные им османские милитаристы, напротив, были готовы прибегнуть к буквальному истреблению людей в качестве оружия войны, что они и доказали в случае намибийцев и армян.

В 1917 году декларация Бальфура не была большой новостью. Белл позже вспоминал, что читал о ней в немецких газетах, когда был в Рухлебене, и почти не придал этому значения. В конце концов, намерение Бальфура восстановить родину для евреев в Палестине было невозможным, пока продолжалась война. Но для опасной группы антиеврейских немецких офицеров, поддерживающих османов, во главе с диктатором генералом Людендорфом, Бальфур был первым на повестке дня. Они восприняли декларацию как атаку и подготовили контратаку. Будучи доверенными лицами внешнего врага, евреи моментально и неожиданно оказались в большой опасности.

Хотя декларация Бальфура и придала дополнительный импульс нападкам на евреев, она не была их первопричиной. Через год после тайного собрания Антисемитской лиги в 1915 году кампания, поначалу незаметная, уже шла. В октябре 1916 года немецкие военные провели проверку своих войск, предположительно для того, чтобы выяснить, уклоняются ли евреи от своих обязанностей, чтобы избежать направления на линию фронта.

Полковник Макс Бауэр, правая рука Людендорфа, оказал давление на военного министра Пруссии Адольфа Вильда фон Хохенборна, чтобы тот инициировал проверку [5]. Со стороны простого полковника может показаться опасным шагом давить на военного министра, чье имя в переводе на английский означает «дикий волк из Хайборна». Но на фотографиях Вильд фон Хохенборн – коренастый мужчина со вздернутыми усами, больше похожий на комического персонажа из водевиля, чем на грозного военачальника. У него определенно не было проблем с отказом Бауэру, всего лишь полковнику, но Вильд фон Хохенборн понимал – на самом деле просьба исходила от Людендорфа. Смешно и представить, чтобы полковник мог надавить на всю армию без одобрения Людендорфа.

Еврейский опрос не был нужен для сбора статистики или вообще какой бы то ни было информации. Его цель заключалась в том, чтобы выставить евреев настоящей причиной, по которой страна проигрывает войну. Если генералы-расисты хотели развязать Вторую мировую войну, им нужно было обвинить кого-то, кроме себя, в проигрыше Первой. На самом деле евреи были такими же патриотами, как и другие немцы. Некоторые этнические евреи не считали себя евреями, так же